есть такие книги, которые, заканчиваясь, оставляют в душе заметный отпечаток.
казалось бы - у меня на столе не особо выдающаяся книжка с рыжим котом на обложке. история уличного бывшего-наркомана-музыканта, которому посчастливилось встретить родственную душу. родственной душой оказался обычный дворовый кот.
написана книга простым, незатейливым языком, и сначала можно подумать: "Боже, да котики же на пике популярности, и это очередная интернетовская звезда".
но эта история не просто о коте, каких миллионы во всем мире. эта история об удивительном сражении за существование.
есть кот. есть человек. уличные, грязные, брошенные.
и они вместе пытаются встать на ноги, уйти с улицы, обрести себя, стать частью общества.
книга не состоит из постоянных дифирамбов рыжему коту, не описывает его гладкую шерстку и милые глазищи.
книга рассказывает об ужасах беспризорной жизни. об одиночестве и душевных страданиях. о том, как даже самый задрипанный почти уже дохлый нарик в секунды просветления мечтает о нормальной жизни.
и это страшно, дико, ужасно.
и удивительно. удивительно то, что человек все же может поймать эти секунды просветления, растянуть их и пытаться воплотить мечты в жизнь.
пускай его душевной половинкой стал обыкновенный кот, но какая же удивительная связь между ними. она помогла им обоим обрести себя.
после таких книг становится особенно грустно, потому что подавляющее большинство людей совершенно не ориентируется на свой внутренний мир, не работает с ним, не черпает из него сил.
люди так озабочены мыслями о том, что нужно иметь кучу денег, кучу вещей, кучу привилегий, что только в возрасте замечают саднящую боль в душе.
бессердечность, эгоистичность, безжалостность (которые хорошо прописаны в книге) - все это вызывает у меня только жалость.
мне жаль очень многих людей. это страшно - проснуться однажды и понять, что всю свою жизнь ты провел лишь в корыстных стремлениях, которые оставили тебя без любви, понимания и одобрения. что во всем огромном мире ты лишь жалкая одинокая точечка. мушка.
Господи, как же важно в нашей жизни любить. не по расчету и не потому, что так требуют мамы/папы/бабушки/дедушки, а действительно любить.

---

я не понимаю, как некоторые люди успевают учиться, работать и писать фички
я ничего, блин, не успеваю.
второй день подряд задерживаюсь на работе. сейчас начался самый трэш, потому что в ближайшее будущее натыкали кучу мероприятий, подготовкой к которым меня завалили по самое не балуй взять, к примеру, прошлую неделю, когда я угрохал кучу времени на художества я рисовать толком не умею, поэтому приходилось быть крайне осторожным и внимательным а это время, силы, духовные ресурсы.
всю эту неделю ползаю на полусогнутых.
в пятницу на работе с восьми до двенадцати ночи. суббота - единственный выходной. в воскресенье снова на работу.

подарите мне веревку с мылом.
вчера лежал и сурово сопел в подушку, понимая, как же сильно хочется обнимашек.
но со мной всегда так. хочется обнимашек, а когда дело, наконец, доходит до них, мне становится как-то стремно за свои слабости
в июне начинается сессия. у меня нет сил, чтобы заниматься учебой.
што делать
бля.
суть этого поста в том, что мне очень многое хочется написать, НО Я НИЧЕГО НЕ УСПЕВАЮ
тупой болевой белый логик

---

вторые выходные проходят так, как должны проходить настоящие выходные.
я чувствую себя действительно отдохнувшим. вот, что мне было нужно - душевное общение, семейный ужин, компания старых приятелей.
в прошлые выходные пребывал в волшебном состоянии от субботы, в воскресенье взял Васю и увез на семейное застолье.
в эти выходные снова плавал в эйфории, а сегодня принимал у себя чаевников.
я все сидел и вскрикивал:
- драгонага, драгонага, драгонага! там все так красиво, так идеально, столько деталей, а сколько лингвистических штучек! целый мир, огромный мир! маги, храмовники! серые стражи! ХОУК ХОУК ХОУК А КАКОЙ ТАМ АНДЕРС!!!!
Артем: ................
Дима: ................
Вася: ................
- я молчу, молчу. но так хочется сказать, ведь там все так красиво, точно, объемно! ой, ой, молчу-молчу. не могу молчать, когда я чем-то так увлечен!!!!!!!!!
Артем: ............
Дима: ..........ну, да. хорошо, когда человек увлечен.
Вася: ...................

- а какие там эльфы, люди, гномы, и маги в Круге!!! мажьи права!!
Вася: кто-нибудь вообще понимает, о чем она?
Артем: нет.
Дима: нет.
- МОЛЧУ

*минутное молчание*
- А ТАМ ВЕДЬ ЕЩЕ И КНИГИ ЕСТЬ ВОТ ДОЧИТАЮ СЕЙЧАС ПРО КОТИКА И БУДУ ЧИТАТЬ ПРО ДРАГОНАГУ
все: ...............................................................
- ладно, ладно. ДИМА, А ТЫ ДОЧИТАЛ ТЕМНУЮ БАШНЮ???????
все: *господи, когда ж она угомонится?*
но, несмотря на всю эту милоту, мои моральные силы на исходе
и все же.. как хорошо

@темы: оффлайн., dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем

---

немного о хоукандерсе, эстетическом удовольствии и винном угаре.


*бомбануло*
Изабелла:
Мерриль:
Авелин:
Варрик: под вискарик вообще зашло
Фенрис: как и все три акта до
Себастьян: СВЯТАЯ АНДРАСТЕ ЗА ЧТО МОЯ ЛЮБИМАЯ ЭЛЬТИНА
Хоук: слышьте, а так-то лучше смотрится.
Себастьян: ЭЛЬТИНААААА
Хоук: да не ной ты. уже давно надо было снести.
Варрик: селитра для удобрения?
Хоук: кадастровой службой заверено. Церковь под снос, а там будем окучивать садик. Вон Андерс пасет ящик с семенами.
Андерс: *сидит грустный на ящичке*
Изабелла: садик так-то заебись.
Хоук: Мередит будет лавки стругать, а Орсино росточки выхаживать.
Себастьян: ЭЛЬТИНАААААААА
Хоук: да что ты заладил? Там крыша уже давно текла, штукатурка сыпалась, рано или поздно на нее бы все равно что-нибудь упало.
Фенрис: я, конечно, догадывался, что Хоук - идиот, но не думал, что настолько.
Варрик: да ладно, весело же.
Авелин: подкинул мне работки, придется график на месяц переписывать, у нас новый участок для охраны появился.
Андерс: *шмыгает носом, сжимает в руках бумажку с заголовком "под снос", агенство "В пределах Тени", заверено Справедливостью*
Хоук: вот там, кароч, розовые кусты посадим.. и желтые тоже. и фиолетовые. блин, Андерс, что за экзотику ты припер? договаривались ведь на что-нибудь простенькое.
Себастьян: Я УХОЖУ!!!!!!!
Хоук: ок.
Изабелла: ок.
Авелин: ок.
Мерриль: приятной дороги!
Фенрис: ок.
Варрик: премиальный контент ок.
Андерс: ок.

@темы: dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем

---

я уже давно перестал надеяться, что у меня появится родственная душа. человек, с которым я не буду чувствовать себя одиноко.
и вот он нашелся такой прекрасный и замечательный. и каждый раз после встреч так хорошо-хорошо и тепло

@темы: оффлайн.

---

в последнее время меня одолевают всякие мысли: хорошие и плохие.
в очередной раз собираю свою жизнь в единую картину под напором убеждения "тебе это нужно. перестань уже терзать себя".
сам себе напоминаю кусок дерева. вот такого деревянного и слепого меня погрузили на самое дно и отпустили.
и вот я медленно всплываю на поверхность, руша некоторые прежние каноны.
отпустить. отдохнуть. расслабиться. пожить для себя, в конце концов.
действительно стараюсь забивать свою голову вещами, которые меня радуют: предстоящими выходными и встречей с Никой, новыми книгами и теми, что читаю сейчас, маленькими глупостями типа вкусного ужина, приятного вечера в компании котика и горению по фандомчику
задумываюсь о том, чтобы записаться на художественные курсы и, наконец, осуществить свою детскую мечту - "хочу рисовать красивые картиночки!"
мне это нужно, мне это необходимо. я слишком долго забывал о себе, а вот теперь предоставился шанс переосмыслить свою жизнь и заняться конкретно своими желаниями.

---

пейринг: мужичараХоук/Андерс
рейтинг: pg-13
для  Ernst Wolff в благодарность за то, что она оказалась терпима к моей резкости и неотесанности. а также в благодарность за то, что для меня она стала прекрасным собеседником, умелым слушателем и невероятно невероятным человеком
я мудак и ничо не вычитал лал

~1700

Хоук всегда испытывал неприязнь к особняку Амеллов. Бестолковые огромные хоромы: темно-серые стены, редкие светильники, холодные комнаты. Интерьер, конечно, по последней моде: красно-золотые цвета на гобеленах и покрывалах, мебель из красного дерева. Но Хоук упорно не видел в киркволлской роскоши ничего притягательного, поэтому не чувствовал себя комфортно. Была только привычка возвращаться после заданий, отогреваться у камина, разбирать письма, лениво полистывать книги из библиотеки.
Со смертью Леандры пропала и привычка возвращаться.
Первые недели Хоук обходил особняк стороной, специально занимал себя длительными походами, а когда оказывался в Киркволле, то пересиживал у друзей. В основном, конечно, в «Висельнике». Андерса, разумеется, это раздражало, ведь Хоук мог спокойно ночевать у него, но Гаррету было неловко стеснять мага, у того комнатка совсем крохотная, и кровать узкая, вдвоем тесно и неудобно. К тому же не хотелось лишний раз попадаться на глаза пациентам, ведь могли поползти слухи, которые легко достигают ушей храмовников. Хоук уже не мог, как раньше, оставаться без внимания, идя по улицам Киркволла.
Особняк стыл, только редкие обитатели в лице трех слуг еще как-то поддерживали порядок, но без руки хозяина все катилось в мор.
Дом медленно покрылся бы паутиной, если б Хоука, наконец, не загрызла совесть. Ох, Создатель, его матушка так мечтала вернуть семейное гнездо Амеллов, а он все забрасывает из-за тоски по ней и Бетани, и Карверу. С ними дом наверняка обрел бы уют.
Бодан был крайне рад встретить хозяина, Сэндал протянул новенькую руну, Орана скромно улыбнулась.
И все же не было в этих стенах души.
До определенного момента.
— Что это? — недоуменно спрашивает Андерс.
— Ключи от моего поместья, что же еще? — улыбается Хоук.
Андерс медлит с ответом, смотрит на тройку тяжелых ключей, висящих на кольце, и Хоук начинает слегка нервничать. Может, зря он это?
— Ох, прости, — Андерс, наконец, поднимает взгляд. — Я не ожидал такого подарка.
Хоук щурится, пытаясь раскусить истинные чувства Андерса. Этот хитрец очень хорошо умеет их прятать и маскировать. Андерс улыбается, но улыбка трогает лишь правый уголок губ — явный признак смятения.
— Возьми, — настаивает Хоук.
Он берет Андерса за руку и вкладывает связку ключей ему в ладонь, сжимает пальцы.
— Ты уверен, что это хорошая идея? Все же я...
— Не начинай, — обрывает Хоук. — Я уверен.
Андерс вздыхает, явно смягчаясь и уступая. Вот всегда он так: волнуется, переживает, надумывает всякого, а потом уступает.
— Таким глупым иногда бываешь, — дразнится Хоук.
Улыбка Андерса становится более открытой, и сам он расслабляется, будто готов посмеяться над собой. Он бережно убирает ключи во внутренний карман куртки, обнимает Хоука за шею, шепчет на ухо:
— Я знаю, что это многое для тебя значит.
Хоук только коротко кивает, а затем легонько кусает Андерса за подбородок — родной, привычный жест. Андерс не может не улыбаться, он весь сияет, как золотой огонек у входа в его лечебницу.

***

В доме становится до странности уютно.
Хоук никогда прежде не испытывал такого острого желания возвращаться. В какой-то момент ему всерьез стало казаться, что комнаты наполнились теплом, серые стены перестали угнетать, а цветные витражи так и норовят поймать как можно больше солнечного света.
Хоук идет домой с радостью, с охотой, спешит в особняк, забывая здороваться со встречной знатью. И все вроде бы как прежде, но что-то незримо изменилось.
На низкой тумбе в парадной — черные перчатки из грубой ткани. На камине в зале — две пустые склянки и исписанный лист. На низком столике рядом — раскрытый фолиант на одном из мертвых языков (Хоук понятия не имеет, на каком именно). В библиотеке пустые полки оказываются заставленными, а на обивке кресла появляется крохотное пятно от чернил, которое явно пытались оттереть. На стуле в спальне висит серый плащ с перьевым воротом, на настенных полках — разных размеров сосуды, полные цветными жидкостями , а у окна растянута нить со скрученными в маленькие венички травами.
Хоук цепляется за каждую деталь, запоминает все эти мелочи.
Андерс бывает таким неаккуратным, когда увлекается делом. Чернильное пятно на обивке кресла наверняка оставлено в тот момент, когда он со свойственной ему жаждой знаний переводил древние письмена. И склянки он оставил на камине наверняка из-за того, что поспешил развесить собранные травы.
Хоук изучает каждый след Андерса. Сначала — прикоснуться к жестким перчаткам (Андерс надевает их при сборе трав), затем завернуть склянки в бумагу, чтобы не потерялись, убрать исписанные листы в конверт, закрыть раскрытую книгу, сложить серый плащ.
Хозяина следов Хоук находит на подоконнике. Он отдергивает тяжелую занавеску и видит премилую картину: Андерс читает в последних лучах уходящего солнца.
— Можно же свечи зажечь, — говорит Хоук.
Андерс не отрывается от книги, бормоча в ответ:
— Привык экономить.
Хоук испытывает жгучее желание немедленно отобрать книгу и сгрести Андерса в объятия. Запоздалое понимание того, кто именно сделал его дом действительно домом, слишком резко вспыхивает в мозгу.
Хоук благодарен. Ох, как же он благодарен.
— Андерс, — почти шепчет Хоук и кладет ладонь Андерсу на загривок.
— Гаррет, — в тон ему отвечает Андерс и пытается скрыть улыбку. Он все еще не поднимает головы, выжидая, что будет дальше.
Гаррет, Гаррет, Гаррет.
Только Андерс зовет его по имени, говорит, что оно гремит, как гром, и предвещает бурю. Хоук — предвестник бури. Там, где он, всегда случаются ураганы и штормы.
— Ты дразнишь меня, — не вопрос, а утверждение.
Андерс действительно дразнит, нарочно не обращая внимания на Хоука.
— Вот еще, — нараспев говорит Андерс и наконец поднимает голову.
Хоук долго смотрит в его тепло-карие глаза, сжимает в пальцах его светло-золотые волосы и склоняется, целует в губы остро, жадно, настойчиво. Андерс выдыхает. Книжка выпадает из его рук, и он обнимает Хоука за шею, но теснее не прижимается, потому что детали доспеха больно упрутся в грудь, прикрытую одной лишь рубахой.
— Переоденься сначала, — недовольно шепчет Андерс, пытаясь отстраниться.
Пальцы в перчатках не дают никакого тепла, и Андерса это злит.
— Поможешь?
— Еще чего!
Хоук отступает, довольно и нагло смотря на Андерса: тот выглядит таким взъерошенным, возбужденным, и губы красные от далеко не нежного поцелуя. Хоук любит, когда Андерс выглядит именно так.
— Идем-идем, поможешь мне.
Андерс откладывает книгу, оставляет ее на подоконнике («Еще один след», — думает Хоук) и идет в покои.
Хоук долго возится с застежками на доспехах, снимает тяжелые наручи, наплечники, отстегивает наколенники. Андерс помогает ему, пальцы у него ловкие и нежные, шнурки поддаются ему очень легко. От Хоука пахнет потом и солью, запах сильный и сытный. Андерс быстро облизывает губы, что не ускользает от пристального взгляда Хоука.
Прикосновение к щеке, уже кожа к коже, никакого железа, от одного только ощущения родного тепла Андерс готов застонать. Но он держится, отступает от Хоука, идет к высокой тумбочке, на которой стоит тара. Хоук, как преданная собака, тащится за ним, плюхается на стул рядом и тянет с себя рубаху, небрежно бросает ее на пол.
— С тебя песок сыпется, — замечает Андерс, наполняя тару водой из кувшина.
Он мочит тряпку, поворачивается к Хоуку, тот смотрит... Ох, Андрасте, как же он смотрит: цепко, внимательно, изучающе. Сколько лет знакомы, а он все равно продолжает смотреть, как в первую встречу. «Что ты пытаешься найти?», — невольно задается вопросом Андерс; а Хоуку всего лишь важно запоминать каждую секунду, ведь она больше никогда не повторится, и их в какой-то момент не станет в этом мире.
Хоук ценит каждый миг. У Андерса от этого болезненно сжимается сердце.
Он присаживается между ног Хоука, начинает омывать его плечи, шею, касается влажными пальцами скул, ерошит бороду, а затем легко притрагивается к самому кончику носа.
— Странно, ты никогда не рассказывал о метке.
Андерс проводит пальцем по переносице Хоука. Он не знает, почему заинтересовался именно сейчас, до этого не придавал этому особого значения. Отметина и отметина, в Киркволле много людей со странными знаками на теле.
Хоук, явно не ожидавший такого интереса, медлит. Отвечает только через несколько минут, воссоздавая картины прошлого:
— Я получил ее в семнадцать. Мой учитель по искусству боя сказал, что достойный воин никогда не должен забывать лицо своего врага, никогда не должен забывать о том, что он отнимает жизнь. — Хоук указывает на темно-красный росчерк вдоль переносицы. — Это — память. Я убийца, Андерс. Метка не позволяет мне этого забыть.
Андерс кладет локоть Хоуку на колено, смотрит снизу вверх.
— Надеюсь, что когда-нибудь подобный знак сойдет с твоего лица, — с улыбкой говорит он.
— Вряд ли, — усмехается Хоук
— Как жаль. Я всегда мечтал о благородном прекрасном принце, — без тени смеха говорит Андерс. — А мне достался грубый вояка с сомнительным прошлым.
Хоук тут же напрягается, подбирается весь, но Андерс расходится смехом, наблюдая за его реакцией:
— Ты правда поверил? Гаррет, какой же ты бываешь дурной!
Хоук не отвечает, слишком резко поднимается со стула.
— Принц, значит?
— Я же пошутил!
Хоук бережно, но с ощутимым напором и силой, берет Андерса под локти и вздергивает на ноги. Андерс ойкает и инстинктивно начинает упираться.
— Я тебя сейчас покажу принца.
Хоук ловко перехватывает Андерса за пояс и взваливает его к себе на плечо, тащит в постель.
— Ты не понимаешь шуток, остолоп!
Андерс начинает колотить его кулаками по широкой спине, пока не оказывается грубо скинутым на мягкую перину. Хоук валится сверху, вжимает в постель. От него веет жаром, силой, запах моря не смылся с его кожи, и Андерс в тот же миг впивается пальцами в его загривок, обхватывает ногами за пояс, прижимается, целует. Целует сначала быстро, тыкается губами в щеки, в веки, в нос, а затем прижимается к его губам.
Хоук издает короткий рык и сжимает руки у Андерса на ребрах, окончательно подминая его под себя.
Андерс родной, самый лучший, он сейчас в его объятьях, отзывчивый, чувственный.
— Как легко тебя раззадорить, — со смехом шепчет Андерс.
— Молчи, — обрывает его Хоук.
Он целиком укрывает его собой, подкладывает ладони ему под голову, упирается своим лбом в его лоб и дышит глубоко, шумно. Андерс продолжает обнимать, пытаясь вспомнить, когда в последний раз Хоук был таким чувственным. Чувственность и Хоук — две совершенно разные вещи.
— Останься здесь навсегда, — серьезно говорит Хоук.
Его дыхание остается у Андерса на губах.
— Гаррет.
— Ты будешь рядом всегда. Я требую.
Андерс жмурится от того, что между ребер приятно и сильно щекочет. Даже сбивается дыхание.
— Я сделаю все, чтобы остаться рядом с тобой навсегда, Гаррет.
И Хоук кусает его губы, сжимает крепче.
О, Андрасте, дай мне сил, чтобы не потерять его, думает Андерс перед тем, как шагнуть в пропасть собственных чувств.

@темы: написал? теперь сожги!, dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем, манифесты котиков

---

стори оф май лайф
— Осенний, что ты делаешь?
— гамаю

.
— Осенний, что ты делаешь?
— МИНЬЮТ

.
— Осенний, что ты делаешь?
— ХОУКАНДЕРС

.
— Осенний, что....?
—

@темы: оффлайн., нет, у меня есть личная жизнь ©, лабиринт бегущих котиков, dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем

---

сегодня адски злилась и горела на работе.
и вот, в чем, собственно, дело.
выхожу я из здания, где просиживает наша администрация, и бодренько шагаю в здание, где находится мое рабочее место.
ветрище хреначит мне в лицо, в затылок, вокруг еще сгущаются сумеречные тени.
довольно жутковато и неприятно.
подхожу к крыльцу и вижу - коляска.
из коляски на меня смотрит крошка большими синими глазами.
крошка без присмотра, вокруг вообще не души. я, конечно, остаюсь сторожить коляску, постепенно наполняясь бешенством.
не скажу, что у меня ярко выражен материнский инстинкт, потому что постоянно уделять внимание детям, играть с ними, возиться, у меня не выходит.
во мне сидит другой элемент: это довольно агрессивная защита. когда рядом ребенок, я сразу перехожу в режим полной боевой готовности. сразу возникает абсолютно четкая мысль "лучше пусть убьет меня".
даже во время прогулки с братьями и сестрой, мне необходимо, чтобы они всегда были у меня по обе руки.
и вот сегодня режим "вожака стаи" включился снова. мне кажется, что я аж подрыкивала от злости.
ну, вы сами представьте: ледяной ветер, сумерки, пустырь, куда может зайти черт знает кто, и коляска без присмотра.
крошка смотрела на меня крайне недоуменно, а я уже была готова разбирать все дома вокруг по кирпичикам.
ПОТОМУ ЧТО НУ КАК ЧЕРТ ВОЗЬМИ МОЖНО БЫТЬ ТАКИМ ЕБАНУТЫМ РОДИТЕЛЕМ ЧТОБЫ ОСТАВИТЬ РЕБЕНКА ОДНОГО
в итоге, я быстро взбежала по крыльцу, юркнула в коридор.
у книжной полки стоял мужик, с интересом разглядывающий книгу.
- Это ваше чадо? - рявкаю я прямо с порога.
мужик, кажется, зассал.
- Мое.
и вот, знаете, не смогла я больше ничего сказать, потому что поняла, что смысла нет. все равно не дойдет, даже если я начну отчитывать.
хорошо, что крошка заплакала, и непутевый папаша опомнился.
после таких сцен мне больше обычно хочется резать людей в капусту.

@темы: оффлайн.

---

Господи, зачем я пошла на тмблр.
вот только сегодня упоролась в своей голове Ньютом Рапунцель, как... КАК
- А ВОТ ТАК, - крикнуло мироздание.
но славно знать, что не я одна такая помешанная на диснеевских принцессках тетка. жизнь еще может наладиться. наверное.
не то, чтобы я все это всерьез НО СУКА ПРИНЦЕССКА РАПУНЦЕЛЬ МАТЬ МОЯ РОДНЕНЬКАЯ ЧТО ЖЕ МНЕ КАК ГОРЯЧО


и это недовольное лицо Галли, которое так и говорит "не за того альфу пошел, глупенький".
попутно еще думаю о том, как Ньют намывает потного уставшего Минхо после долгой изнурительной пробежки, господи блядь почему я
з - засосал.

г - грудь.

в - ваниль.

м - мне пизда

@темы: лабиринт бегущих котиков

---

некому теперь покидать няшек.

@темы: лабиринт бегущих котиков

---

иди уже блядь и заведи тэг

@темы: dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем, манифесты котиков

---

по записям в моем дневнике, можно решить, что я сдулась и впала в кому
но нет.
я жив, относительно цел и даже не болею.
снова пытаюсь писать, но пока выходит стремно, потому что все свои душевные силы я оставляю на работе.
работа, кажется, убивает меня морально.
пиздец на ней вчера достиг апогея, и все корчились в агонии.
пришла домой и разгромила половину кухни
но сегодня было тихо, и даже распогодилось, нежелательные элементы гуляют выходные, поэтому было тихо и душевно

@темы: оффлайн.

---

зфб

Название: 75 и 2 FM
Бета:  Die Glocke
Размер: миди, 6965 слов
Пейринг: Минхо/Ньют
Категория: слэш
Жанр: романс и капелька ангста
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: отступление от некоторых канонов книги.
Краткое содержание: Томас и Тереза были не единственными, кто мог общаться телепатически. Вот только для Минхо с Ньютом телепатия не была подарком ПОРОКа.

По всему Глэйду разносится звук сирены, предвещающий поставку провизии и очередного новичка.
Ящик гремит в глубоком туннеле, скрежещет железо и стальные тросы. Сирена прекращает свой вой, и все кругом на секунду погружается в тишину. Но только на секунду.
Немногочисленные ребята собираются у металлических дверей, что ведут к прибывшему ящику. Никто из глэйдеров не спешит открывать их, на подсознательном уровне каждый из них ожидает, что из ящика выпрыгнет монстр: скажем, один из тех, что бегают ночью по Лабиринту.
Алби на правах вожака расталкивает зевак, подходит к сомкнутым металлическим дверям в земле и хмурится. Он тоже боится, но здравый смысл и отвага перебарывают страх, и он склоняется к ручкам, тянет за них и откидывает в разные стороны ставни, открывая вид на ящик. Глэйдеры перешептываются за спиной Алби, не решаются подойти ближе, и только Ньют делает шаг вперед.
Черт знает, что за хрень случилась в следующую минуту, но Ньюту на голову будто падает пыльный мешок. Нет никакой резкой боли, лишь внезапное оцепенение, какое случается, когда человек сталкивается с чем-то, что не подвластно его воображению. Ньюту кажется, что через весь его мозг проходит волна холодного воздуха, а за волной следует до содрогания души испуганный и злобный крик: «ГДЕ Я?! ЧТО ПРОИСХОДИТ?!».
Голос проносится, кажется, по самому мозгу. Ньют валится сначала на колени, а потом на бок. Силы мгновенно покидают мышцы, превращая их в вату. Его голова встречается с землей, и это похоже на обморок, но Ньют продолжает видеть и слышать, только будто через толстенную стеклянную стену. К нему спешит Алби, забывая про новичка, трясет за плечо и что-то кричит.
А у Ньюта все кружится перед глазами, потому что в голове продолжает истошно вопить чужой голос:
КТО ВСЕ ЭТИ ЛЮДИ?! ПОЧЕМУ Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ?!
Ньют краем глаза замечает, что новичок самостоятельно вылезает из ящика и рвется вперед, гонимый страхом и неизвестностью. Немногочисленные глэйдеры отшатываются от раскрытых дверей, волнуются, кричат и улюлюкают.
— Да он же в Лабиринт сейчас забежит! — выругивается Алби и пытается поднять Ньюта на ноги. — Чего валяешься, полудурок? Бегун ты или где? Останови его!
ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ МНЕ! ГДЕ Я?!
Ньют резко набирает в легкие воздух, возвращается в реальность. Стеклянный купол оцепенения крошится, звуки и краски вспыхивают прежними переливами. Алби смотрит на него хмуро, помогает подняться на ноги:
— Теперь всегда в обмороки падать будешь, как салага зеленый? Догони его, кому говорю!
— Отвали, — огрызается Ньют. — Без тебя знаю, что за ним надо.
Алби подталкивает Ньюта в спину и продолжает недовольно бурчать себе под нос. Ньют знает, как самую простую истину, что следовать за новичком должен только он один.
Новенький добирается почти до самых врат, а Ньют переминается с ноги на ногу и рвется за ним. Голос в его голове смолкает, и сознание до конца приходит в норму.
Ньют забегает в Лабиринт на всех парах, оглядывает разветвление коридоров и поворачивает направо. Он нутром чует, что новенький рванул именно туда. Черт возьми, а он быстрый! У Ньюта нет времени на то, чтобы рассуждать на тему появления напуганного голоса новичка в своей голове, он всего себя отдает бегу, смотрит на часы и ускоряется, ведь до закрытия остается всего лишь час.
За очередным поворотом Ньюта ожидает маленький сюрприз: новичок прячется у стены и налетает слишком резко. Ньют не успевает отпрыгнуть, поэтому оказывается схваченным за грудки и прижатым спиной к стене, но у него в рукаве есть свои козыри. Щелчок перочинного ножа — и острое лезвие упирается новенькому точно между ребер. Ньют, наконец, смотрит ему в глаза. Черные, напуганные и злые.
Ньют где-то его видел. Новенький кажется знакомым, и Ньют напрягается, пытаясь припомнить хоть что-то, и ему частично это удается. Он вспоминает имя. Новенький тоже кажется задумчивым, он так же силится понять, что за фокусы выкидывает его память.
— Где я? Кто ты?
Ох, как бы мне ответить, думает Ньют, и новенький моментально отпрыгивает от него, смотрит испуганно и непонимающе.
— Что за хрень такая?! — кричит он. — Твой голос звучит у меня в башке!
Ньют смотрит на часы, шипит недовольно:
— Я сам ни хрена не понимаю, Чайник. Со мной та же херня, что и с тобой. Но если хочешь понять хоть что-нибудь, то нам нужно вернуться, иначе нас сожрут со всеми потрохами, и мы точно ничего не узнаем.
На лице новичка появляется непонимание, он оглядывается по сторонам, а потом явно что-то решает для себя, смеривает Ньюта строгим взглядом и легко бежит к выходу.
Ньют смотрит ему в спину, и ему остается только удивляться тому, что новичок безошибочно виляет по коридору в сторону выхода. Он же здесь в первый раз, а уже запомнил, что да как.
И да, конечно, почему он кажется Ньюту до боли знакомым?

Минхо.

Имя плавает на поверхности и слетает с губ Ньюта само по себе. Новичок оборачивается. Он уже не такой нервный, как несколько минут назад. Видимо, засунул все мысли куда подальше и решил, что разберется во всем позже.
— Что ты сказал? — вкрадчиво интересуется он.
— Тебя Минхо зовут, да?
Новичок молчит несколько секунд, смотрит на собственные подрагивающие руки и коротко кивает.
— А ты Ньют? — осторожно спрашивает он.
— Ага.
Минхо не отвечает и бежит дальше.
Когда они выходят из Лабиринта, до закрытия врат остается семь минут.

* * *
Я ничего не понимаю. Что я сделал? Почему меня поместили сюда?
Голос Минхо больше не полнится страхом. Он не ноет, не скулит, просто пытается понять, как и все остальные, почему оказался здесь. Ньюту, собственно, понятны его мысли, да вот только он слышит их в своей голове, и, что самое удивительное, его это совсем не раздражает. Ньют и сам задает себе все те же вопросы, наполняется каждый день все тем же страхом и непониманием.
— Никто тебе ничего не скажет, Чайник, — Ньют садится рядом с Минхо, протягивает ему тарелку с похлебкой.
Минхо не отвечает, не смотрит, но у Ньюта в голове прогоняется его голос, задающий одинаковые вопросы.
— Угомонись, — настойчиво говорит Ньют.
Он сжимает плечо Минхо, заставляет его переключить внимание и втюхивает миску в руки.
— Тут полным полно странностей. Просто охренеть, как много. Ты узнаешь обо всем постепенно, но нам вот какую шнягу разобрать надо, — Ньют стучит себя по виску. — У нас, кажись, в мозгу какие-то антенны, они передают наши мысли. Я слышу тебя, ты слышишь меня.
— Вы все так можете? Ну, общаться телепатически.
— Ни хрена подобного. Вообще впервые сталкиваюсь с такой причудой.
— Тебя, кажется, это не особо волнует.
— А чего ж мне волноваться? Мозг мне вряд ли взорвет, а так хоть поболтать можно, не открывая рта, — Ньют усмехается.
Ночь медленно опускается на Глэйд, и ребята спешат в Берлогу, прячутся в стенах этого несчастного скудного домика. Огни костров постепенно угасают.
— Только нам бы отладить всю эту телепатию. А то я слышу почти все, о чем ты думаешь.
Ньют ловит себя на мысли, что не особо хочет избавляться от голоса Минхо. Он словно успокаивает, будто это то, чего Ньют лишился давным-давно, а сейчас вернул себе и не может сдержать практически детского восторга.
— Настроить, как радиоприемник? — уточняет Минхо.
Он с сомнением смотрит в миску, принюхивается и начинает есть.
Ну и дрянь же, звучит в голове Ньюта, и он начинает громко смеяться. Минхо сначала не понимает, от чего Ньют зашелся смехом, а потом чертыхается:
— Ты слышал, да?
— Ага, ага!
Минхо вздыхает и через силу ест похлебку, а Ньют валится спиной на траву и смотрит в черное небо, которое для его взора ограничено высоченными стенами Лабиринта.
— И как же нам быть со своими мозгами? — спрашивает Минхо, отставляя тарелку.
— Да черт его знает. Может, оно и не отлаживается? Может, нам так и надо — ну, слышать друг друга, — предполагает Ньют.
Минхо молчит, опять погружается в горестные мысли.
— Эй, Чайник, — окликает Ньют.
Ты хочешь вернуться в Лабиринт?
Минхо чуть вздрагивает, будто ему кольнули иголкой в бок.
— Да, к твоему голосу у себя в голове мне нужно привыкнуть, — вслух произносит он и ежится.
Ты не ответил на вопрос, мысленно сообщает Ньют. Оказывается, болтать телепатически довольно легко. Он всего лишь думает о Минхо и искренне хочет, чтобы тот его услышал. Нет ничего сложного: найти эту тропку до Минхо и провезти по ней сообщение.
Хочу и не хочу одновременно, отвечает мысленно Минхо. Кажется, он тоже нашел способ сознательно передавать «сигналы» Ньюту. Я осознаю, что в отличной физической форме. Понимаю, что голова на плечах есть, но инстинкт самосохранения никто у меня не забирал.
Ньют только пожимает плечами. У него нет никаких прав на то, чтобы тащить кого-то в Лабиринт. Он видит Минхо целиком и знает, что он Бегун, так же хорошо, как знает о простейших правилах мироздания. Бегунов сразу видно: сильные, стремительные, неутомимые. Минхо — Бегун. Его судьба в новой жизни прокладывается через Лабиринт, а не через Живодерню или Кухню. Но что бы Ньют не видел, он не может принуждать.
Окей, тогда завтра пойдешь к Строителям, гвозди позабиваешь, доски пообтесываешь.
А ты?
Ньют ухмыляется: А я в Лабиринт.
— Как именно вы пытаетесь найти выход? — спрашивает Минхо вслух.
— Не все сразу, здоровяк. Многовато информации для первого дня. Завтра Алби тебе все разъяснит.
Минхо кивает и тоже ложится на спину.
Они лежат рядом, почти не соприкасаются, а над ними кружат звезды, мерцают, сверкают, срываются и падают. На земле немного зябко, но это не мешает им заснуть.
Ньют просыпается еще до зари и с недоумением понимает, что ночью умудрился положить голову Минхо на плечо.

* * *
Ньют останавливается на передышку, стягивает рюкзак и садится у стены. Он смотрит по сторонам и прежде, чем начать есть, делает кое-какие схематические пометки в блокноте.
Лабиринт за ночь изменился, некоторые стены передвинулись, изменив развилки коридоров. Ньют усердно переносит новый паттерн на листки, вдохновляясь тем, что есть крохотный шанс найти хоть какую-то лазейку, ведь не может быть, чтобы она не появились в результате передвижки стен.
Когда он заканчивает отрабатывать информацию, в голове неожиданно проскальзывает мысль: интересно, на каком максимальном расстоянии действует их с Минхо сигнал? Он сможет услышать сейчас, когда Ньют как минимум за четыре мили?
Минхо?
В голове повисает тишина, будто кто-то поднял трубку после долгих телефонных гудков и молчит. Ньют совершенно ни о чем не думает, его мозг находится в ожидании.
Вот же хрень! Твой голос прозвучал так громко, что я уронил себе доску на ногу!, почти рычит Минхо, и Ньют вдохновляется еще больше. Черт возьми, между ними такое большое расстояние и десятки толстенных стен, но они все равно слышат друг друга!
Ньют запихивает в рот сэндвич, глотает воду и посылает следующее «мысленное сообщение»:
Ну что, Чайник, по нраву тебе забивание гвоздей?
Я чуть вместо гвоздя в доску не забил свой палец. Кажется, я безнадежен.
У нас есть еще много профессий, которые ты можешь попробовать, не стоит отчаиваться.
Ньют чувствует, как Минхо ухмыляется, замолкает на несколько секунд, а потом снова его голос звучит в голове:
Думаю, из меня выйдет отличный повар. Во всяком случае, мне хочется, чтобы парни жрали нормальную еду, а не тот плюк, которым ты кормил меня вчера.
Ньют весело ржет. Как же хорошо, что он тут один-одинешенек, а то кто угодно бы повертел у виска, глядя на то, как Бегун сидит у стены Лабиринта и вдруг начинает смеяться.
Слушай, Ньют, как там, в Лабиринте?
Голос у Минхо становится спокойным, даже немного грустным. Ньют обводит высоченные поросшие лозой стены глазами.
Как и вчера.
То есть, Лабиринт однообразен?
А ты хочешь, чтобы в каждой секции по сюрпризу было? Ну, скажем, в первой по цирковой лошади, а во второй неоновые вывески?
Я попал в черт пойми какое место и умудряюсь телепатически трепаться с парнем, которого увидел только вчера. Так что я предполагаю все что угодно.
Твоя правда, Чайник. Интересно, получится ли у меня...
Что? Ньют, ты чего?
Ньют внимательно всматривается в коридор и старается вместить каждую детальку в свою голову. Трещинка на стене, кустистые лозы, трава, выбивающаяся между стыками плит. Он пытается сделать снимок, представляя свой мозг в качестве компьютера. Вот он снимает изображение, думает о Минхо и пытается передать ему все то, что находится перед взором.
Ого!, звучит восторженный голос Минхо. Восторгается Минхо, конечно, не самим Лабиринтом, а тем, что Ньюту удалось передать ему картинку мира, который окружает его в данный момент.
Получилось? На что это похоже?, в нетерпении сыпет вопросами Ньют. Минхо затихает, явно пытаясь проделать то же, что и Ньют, — и вуаля! В какой-то уголок головного мозга словно вложили дополнительный файл. Прямо перед глазами у Ньюта ничего не возникло — то есть одна реальность не накладывалась на другую, а просто в сознании появился домик на живодерне и ребята вокруг него, оббивающие стены досками.
Вот это ни хрена себе, мысленно восторгается Ньют.
Дух захватывает даже, подтверждает Минхо.
Но время для восторгов неумолимо заканчивается. Ньют смотрит на часы, начинает ругаться сам на себя за то, что просидел на десять минут больше положенного, и поднимается на ноги.
Я дальше даю деру, Чайник. Ты там себе случайно не вбей гвоздь в колено.
Минхо только хмыкает, и их связь в прямом эфире обрывается.

* * *
Ньют. Ньют! НЬЮТ!!!
Ньют резко открывает глаза. Сон моментально улетучивается, потому что голову разрывает громкий голос Минхо.
Ты офонарел, салага?!, злобно думает Ньют.
Минхо лежит под крышей Берлоги, а Ньют предпочитает улицу, поэтому кутается в спальный мешок под открытым небом.
Что за хреновы звуки?
Ньют чуть поднимает голову над подушкой, чтобы слышать все двумя ушами, и признает крик гривера.
Алби тебе не рассказал?
Что, матерь твою, он должен был мне рассказать?
Это гриверы. Местные чудовища, если попадешься им, то покромсают в капусту за секунду.
И ты, зная это, все равно ходишь в Лабиринт?
Ясное дело — Минхо еще многого не знает об их жизни здесь.
Они очень и очень редко показывают свои зловонные туши днем, а ночью хреновы ворота закрываются, так что не плюкай, здесь ты в безопасности.
Сам ты плюкаешь, с долей обиды говорит Минхо.
Ну, заметь, не я тебя своим воплем посреди ночи разбудил.
Минхо замолкает, и Ньют неожиданно чувствует себя виноватым. Он ведь сам проходил через страх и непонимание, вот только у него не было возможности просить у кого-то помощи. Его никто не слышал и не понимал, и от этого делалось только хуже.
Слушай, Чайник, ты извини, не хотел тебе хамить.
У меня есть имя.
Окей. Минхо, извини шенка бестолкового.
Минхо тихо смеется в голове Ньюта, а Ньют просит его:
Вали спать, а то обзову как-нибудь похуже. Мне подниматься через три часа.
Хорошо-хорошо, спи.
Ньют смотрит во тьму еще несколько минут, ожидает, что Минхо снова заговорит с ним, но в голове стоит тишина, и почему-то тоска заползает под самое сердце.
Они определенно встречались раньше, но Ньюту не хочется знать, кем они приходились друг другу в прошлой жизни. Есть вероятность, что они были врагами, и если это так, то Ньют не хочет этого знать. Такая правда сделает ему больно.

* * *
А этот парень? Минхо посылает Ньюту изображение рыжего паренька, идущего с Живодерни.
Тянулся бы, как жвачка, отвечает Ньют.
Они болтают телепатически уже часа два. Рабочий день подошел к концу, закончился ужин, и теперь они сидят на деревянной скамейке под деревом и болтают о какой-то фигне. Вот сейчас решили раздать глэйдерам суперспособности.
Алби! Мы забыли про Алби!
Они оба не догадываются, что со стороны выглядят ужасно странно: сидят рядом друг с другом, улыбаются беспричинно, иногда щурятся, но не произносят ни слова. Проходящие мимо них глэйдеры только качают головами и крутят пальцем у виска. Минхо с Ньютом действительно смахивают на психов.
Да вот только суть не в том, что могут подумать остальные, главное, что они чувствуют себя совершенно комфортно, перекидываясь словами мысленно. Телепатия будто сплетает их в одно целое, показывает им, насколько они сочетаются друг с другом.
Они совершенно разные, а все равно на одной волне.
Минхо смотрит на Ньюта, а тот подставляет лицо теплым солнечным лицам и еле заметно улыбается.
Алби должен пуляться огнем. Он вон какой вспыльчивый.
Не суди его, такой уж он уродился. Зато порядок умеет держать, Ньют пожимает плечами.
Как по мне, так у тебя лучше получается руководить.
Отстань, Чайник, я не лидер.
Опять Чайник?
Ты так и не надумал податься в Бегуны? Ньют резко переводит тему, понимая, что либо сейчас, либо никогда, выпрямляется, бросает на Минхо изучающий взгляд и тревожится, что в голове становится слишком тихо.
Ответ следует только через несколько минут:
Когда можно приступить?
И у Ньюта глубоко внутри появляются самые разнообразные чувства: он ужасно рад, что в Глэйде появится еще один сильный Бегун, но, с другой стороны, ему становится боязно, ведь Лабиринт — это не легкая утренняя пробежка по парку.
— Спасибо, — выдавливает Ньют. Звучание собственного голоса на секунду сбивает с толку.
Минхо со смехом легонько щелкает Ньюта по носу и бежит в сторону Живодерни. Ньют нелепо машет ему рукой на прощанье.
Несмотря на то, что Минхо отправился по своим делам, Ньют ни на мгновенье не ощущает себя одиноким. В его голове может в любой момент прозвучать голос Минхо, и это знание делает Ньюта по-дурацки счастливым человеком.
— Ты уверен? — коротко спрашивает Алби.
Он пожевывает травинку и прячется в тени дерева. Ньют стоит рядом, сложив руки на груди. Он хмур и серьезен, готов до хрипоты отстаивать свое мнение.
— Ага, уверен, — с нажимом говорит Ньют.
Алби откидывает травинку, тяжело вздыхает. Его взгляд направлен на новичка, что весь день горбатится среди скота на Живодерне.
— Чайник, конечно, здоровяк, да вот только силачи нам и в Глэйде нужны. Если с ним случится какая-нибудь херня в Лабиринте? Мы же такого парня потеряем!
— Алби, не заставляй меня думать, что у тебя мозг сварился в кашу, — огрызается Ньют. — Ты и сам видишь, где ему место.
Алби раздувает ноздри, упирает руки в бока. Ньют готов поклясться, что слышит, как в голове вожака крутятся мысли и пытаются встать на свое место.
— Ты странный в последнее время. Ходишь задумчивый, лыбишься ни с того ни с сего, — выдает Алби.
Он все еще смотрит на Минхо, изучает его, пытается найти хоть что-нибудь, к чему можно придраться. Ньют точно знает, что Алби ни за что не должен догадаться, что между ним и Минхо есть связь. Ньют вообще не хочет, чтобы кто-то об этом узнал, потому что это только для них.
— Это называется хорошим настроением, Алби, — усмехается Ньют.
Алби, наконец, перестает наблюдать за Минхо и переводит внимание на Ньюта.
— Да как скажешь. Ладно, мелкий, делай с этим новым чудиком, что хочешь, — с явным недовольством в голосе говорит Алби и выходит из-под спасительной тени листвы.
— Не парься больно. Из него выйдет толковый Бегун.
Алби не отвечает и уходит по своим делам. Ньюту же остается ликовать от своей маленькой победы.

* * *
У Минхо по жилам вместо крови течет скорость и сила. Он отчаянный, горячий и невероятно быстрый, именно поэтому коридоры Лабиринта не могут его напугать.
Ньют с жадностью наблюдает за ним день ото дня, изучает манеру его движений, запоминает повадки. Например, Минхо предпочитает секторы под нечетными числами, а когда время поджимает и нужно возвращаться, он цокает языком. Еще он иногда хрустит пальцами и шеей и морщит кончик носа.
Ньют запоминает каждую детальку, каждую особенность. Для него Минхо становится собственным Лабиринтом, который требует досконального изучения и понимания.
Минхо сильный, дерзкий, острый на язык. Он пламенный. И он — Бегун. Ньют не знает, какая из характеристик так сильно тянет его к нему.
С картографией Минхо также не подводит. У него отличная память и твердая рука: карандаш никогда не дрожит над бумагой. Еще Минхо не замечает за собой, как легко ему удается руководить остальными Бегунами. У него на это нет никаких прав, да и все остальные привыкли к отсутствию строгой иерархии в своей среде, знают, что с любыми вопросами могут обратиться к Ньюту, в остальном — только знай, что бегать. К чему нужен главный?
Но с появлением Минхо все изменилось. Через неделю после принятия статуса Бегуна он всего лишь сказал: «В нашем беге нет никакой системы. Мы бегаем, записываем, но никто ни за что не отвечает. Составить бы график и закрепить за каждым секцию, чтобы было с кого спросить». Этих слов было достаточно, чтобы Бегуны начали называть Минхо про себя лидером.
Статус врос в Минхо с невероятной скоростью, и Ньют в скором времени нарек его Стражем.
Минхо тогда лишь пожал плечами. Ему не трудно, а для остальных — полезно.
Кстати, после составления графика Ньют тут же стал любить пятницы. И вот почему.
Мелкий, ты помнишь, что завтра пятница? Готов стряхнуть с себя плюк и совершить настоящую пробежку под руководством крутого Стража? звучит веселый голос Минхо у Ньюта в голове.
Ньют тем временем выбегает из очередного коридора, улыбается, осматриваясь кругом.
Тебе бы самомнение укоротить, отвечает он и смотрит на часы. Те показывают 16:30. Еще полтора часа до закрытия Лабиринта. Ньют довольно кивает сам себе и переходит с быстрого бега на скорый шаг, потому что до врат осталось не больше двух миль, которые он легко преодолеет за оставшееся время.
Вот уж не думал, что мое самомнение тебя так раздражает, продолжает веселиться Минхо.
Уймись, смешно фыркает Ньют и в очередной раз оглядывается по сторонам.
Стены, стены, поворот, развилка. Ньют щурит один глаз, задирает голову и на мгновение теряет бдительность. И этого вполне достаточно, чтобы ступить в выбоину на полу, запнуться и полететь носом вперед. Ньют успевает выставить руки, чтобы избежать удара головой. Кожу на ладонях свозит жесткий камень, а попавшую в выбоину ногу болезненно тянет в мышце. Ньют морщится и шипит от легкой боли, перекатывается на спину, пытаясь проанализировать полученный физический ущерб. Мышца в ноге точно потянута, но легкий бег вынести можно. В остальном — только легкие ссадины. Их быстро обработают Медяки.
Ньют? раздается встревоженный голос Минхо. Кажется, каким-то шестым чувством он улавливает, что с Ньютом что-то приключилось.
Навернулся, как шенк глупый, выругивается Ньют, медленно подымаясь на ноги.
Левая икра нудит легкой болью, но терпеть и бежать можно. Ньют снова смотрит на часы и недоуменно моргает. Минхо, сколько сейчас долбаного времени?
Страх мгновенно залезает под кожу, подстегивает инстинкты, и Ньют рвется дальше по коридору, превозмогая боль.
Девять минут шестого. Ньют, что за херь творится?
Ньют вместе со страхом ощущает беспокойство Минхо, смотрит на свои остановившиеся часы и не знает, что ему ответить. Кажется, от подступающего ужаса он утратил способность к телепатии, а в голове все звучит громкий, призывающий к ответу голос Минхо: Ньют, отвечай, черт тебя задери! Образина бестолковая, почему ты молчишь?
Ньют изо всех сил пытается нестись вперед. Адреналин постепенно закипает в крови, заглушая всяческую боль. Он ничего не чувствует, кроме страха приближающейся смерти. Он не успеет, врата закроются прямо перед его носом. Он останется в Лабиринте на ночь, и десяточек гриверов непременно найдут его и сожрут на поздний ужин.
А в голове так и стучит набатом:

Ньют! Ньют! Ньют!

Ньют торопится изо всех сил. Боль в ноге замедляет скорость, но он все равно продолжает рваться вперед.
За очередным поворотом он оступается и припадает плечом к стене. Легкие пылают огнем, а страх продолжает кусаться, вонзая в сознание отравленные отчаянием клыки. Ньют на волоске от паники, он с силой отталкивается от стены и продолжает бежать.
Стены пугающе давят со всех сторон. Ньют только сейчас замечает, насколько же ужасающим может быть Лабиринт.
Поворот, коридор, поворот.

Ньют!

Ньют вылетает из-за очередного угла и попадает прямиком в объятья Минхо. Минхо не произносит ни слова: ни телепатически, ни вслух. Он без промедления берет Ньюта на руки и несется к выходу. Несется на пределе собственных возможностей. Ньют крепко держится за его шею, не имея ни малейшего понятия о том, что вообще должен делать.
Они успевают за несколько секунд до закрытия врат. Гигантские механизмы с грохотом начинают двигаться, толкая высоченные каменные створки.
Минхо вылетает из Лабиринта, и за его спиной раздается сокрушительный звук удара камня о камень.
Облегчение наваливается теплой волной, и кровь теряют всю горячность. Слабость и неимоверная усталость овладевают телом. Минхо не выпускает Ньюта, только крепче прижимает его к себе и валится на землю. Ньют пытается сползти с его груди, чтобы дать нормально отдышаться, но захват Минхо превращается в стальные тиски, поэтому он оставляет все свои попытки выползти из объятий и замирает.
Кругом начинают толпиться глэйдеры с нелепым вопросом: «Что случилось? Чего это с ними?».
Минхо тяжело и глубоко дышит, обливается потом, и сердце его скачет в быстром ритме. Ньют снова ощущает боль в икре и жжение ссадин на ладонях.
Все глаза вылупили, да? слышит Ньют тихий голос Минхо в своей голове.
Так вылупили, что зенки сейчас выпадут.
Минхо смеется, но не вслух.
— Какого лешего здесь происходит? Что вы тут столпились, как на базаре? — разносится громкий голос Алби.
Он расталкивает глэйдеров и смотрит вниз, на Минхо и Ньюта.
— Да вы совсем мозги похерили, шенки тупорылые?! Обжиматься вздумали у всех на виду!
— Завали, Алби, — хрипит Минхо.
Его пальцы, наконец, разжимаются. Ньют осторожно скатывается Минхо под бок, вытягивает со сдавленным стоном пострадавшую ногу.
— Ты что разрычался, Чайник? — еще сильнее напускает Алби.
Кажется, вожак уже готов тянуть Минхо за грудки и мутузить его, как боксерскую грушу, но Ньют демонстрирует часы на своей руке и прерывает все возгласы и перешептывания:
— Мои часы остановились, затем я еще растянулся на полу, как салага неопытный. Если бы не Минхо, плавать бы моим косточкам в желудках у гриверов.
Алби нависает над парочкой Бегунов, смотрит обоим в лица.
— И как твой принц узнал, что твоя задница в опасности? — спрашивает Алби и щурит глаза в подозрении.
Бля, красноречиво заключает Минхо у Ньюта в голове.
— Интуиция и логика, Алби, — парирует Ньют.
Алби хмурится, но отстает.
— Ладно, фиг с вами, шенки пристукнутые. Отдыхайте.
Алби разгоняет остальных глэйдеров по своим делам, оставляя Минхо и Ньюта наедине.
Ты как? телепатически спрашивает Минхо. Его голос звучит тихо и осторожно.
Сойдет. Ньют не может найти в себе сил, чтобы подняться или хотя бы двинуться, даже несмотря на то, что ему ужасно хочется посмотреть сейчас Минхо в лицо.
Тебе надо к Медякам. Пусть ногу проверят, перевязку сделают.
Лопух приложат, глиной намажут, смеется Ньют.
Вот так легко, будто и не были несколько минут назад на волосок от смерти. Минхо подхватывает его смех и медленно поднимается на ноги. Ньют видит, как подрагивают от напряжения его мышцы, и испытывает невероятно сильное желание провести Минхо ладонями по плечам и груди. Ну что за чушь такая в голове?
Минхо помогает ему встать, и они вместе бредут в сторону скромного местного «медпункта».

* * *
Ньюту делают перевязку, и он лишается возможности бегать на целых три дня. И этих трех дней вполне достаточно, чтобы взглянуть на жизнь под другим углом.
Раньше Ньют не придавал особого значения устройству вокруг. Ребята работают, пытаются жить, наглухо забивают делами свои дни, чтобы не придаваться рефлексии и депрессии. Но горечь все равно скользит в их некоторых словах, стынет в уставших взглядах.
Они все напуганные, несчастные и брошенные.
Бегуны каждое утро уходят в Лабиринт и возвращаются вечером. Остальные глэйдеры идут на работу, прерываются на обед, а после снова работают до темноты. Круг постепенно замыкается, и из него никак не выбраться. Не выбраться точно так же, как и из Лабиринта.
Подобное простое осознание должно было прийти к Ньюту давным-давно. Он же почти каждый день шныряет по Лабиринту в поисках выхода, зарисовывает повороты и развилки, но за целый год нет совершенно никаких подвижек. Может быть, выхода вообще нет, и ребята вынуждены жить здесь, как в тюрьме?
Ньют, что с тобой? У тебя лицо в последнее время такое, словно ты плюка объелся, смеется Минхо. За смехом он, конечно, прячет беспокойство.
Надоело ляхи без дела тянуть. Пробежаться бы, отмахивается Ньют.
Он впервые врет Минхо. На самом деле ему совершенно не хочется возвращаться в Лабиринт, его тошнит только от одной мысли, чтобы снова оказаться в плену узких коридоров.
Ньют считает подобное нежелание возвращаться в Лабиринт слабостью, поэтому ничего не говорит. Он, как и все остальные, должен работать, приносить пользу, пытаться найти выход.
Минхо чувствует, что в Ньюте что-то незримо меняется. Это походит на тонкую трещинку на поверхности стекла, которую можно заметить, немного склонив голову. Ньют лишь притворяется таким, каким был раньше. Улыбается, острит, ругается, помогает тем, кто в этом нуждается, и все же что-то в нем не так, и Минхо не знает, стоит ли ему начинать серьезный разговор или свести свои подозрения на обострившуюся паранойю?
Пробежимся вместе? спрашивает Минхо в четверг вечером.
Завтра пятница. Ньют любит пятницы и совместные пробежки.
Пробежимся, отвечает Ньют, но в его голосе нет прежней радости и предвкушения.

* * *
Это удивительно — в Глэйде начинается дождь. Впервые за год с неба сыпется крупные капли воды. Все начинается с легких брызг, а потом поднимается сильный ветер, и морось превращается в настоящий ливень.
Глэйдеры разбегаются под навесы, шустро и быстро, как напуганные белки, а Ньют с Минхо как раз возвращаются из Лабиринта. Земля под ногами размывается в грязь, а ямы превращаются в лужи.
У Ньюта завиваются волосы на концах, Минхо с прилизанной мокрой челкой выглядит как минимум комично. Они оба вымокли до нитки, а с неба все продолжает литься вода.
Вдруг она никогда не остановится, и через два часа весь Глэйд будет затоплен?
Минхо хватает Ньюта за руку и ведет под ветви деревьев. Из них, конечно, плохая крыша, потому что с листьев скатываются капли, но, во всяком случае, это лучше, чем стоять под сплошным ливнем.
Надо же, я впервые вижу дождь, мысленно сообщает Ньют.
Дождь. Откуда ты знаешь, что это так называется?
Знаю и все.
Ньют пожимает острыми плечами и замирает, поймав на себе внимательный взгляд Минхо. Наверное, нужно спросить, чего это он так пялится, но слова, на самом деле, совершенно не нужны. У Ньюта получается предсказать следующие действия Минхо.
Всего шаг, и Минхо излишне грубо хватает Ньюта за плечи и дергает к себе. Его теплые ладони обнимают шею Ньюта, а губы слишком жесткие, чтобы поцелуй вышел хоть чуточку нежным.
Минхо думает, что, проявляя подобную искренность, исправит то, что сломалось в Ньюте. Ньют же думает, что все усложнилось в сотни раз, но не может остановить поцелуй, не может не ответить.
Они целуются до нехватки воздуха, до искусанных губ. У Ньюта в голове звучит голос Минхо, обещая, что все будет хорошо. У Минхо в голове звучит голос Ньюта, обманчиво соглашающийся со всем.
Если бы была возможность объяснить, что мир разваливается на кусочки, то Ньют непременно бы выдал все, что на душе. Сказал бы, что он боится за всех глэйдеров, что знает о безвыходности Лабиринта. Он бы правда рассказал, что давно потерял надежду, но ему совершенно не хочется заставлять Минхо переживать на этот счет. На нем и так слишком много ответственности.
Минхо думает, что после поцелуя все вернется на свои места. Ньют, как и прежде, будет весело ему улыбаться и ничего не скрывать, поэтому Минхо смотрит на него с долей предвкушения и ожидания. Он держит Ньюта за плечи и смотрит ему в глаза. Темно-карие, почти черные, и совершенно холодные, и у Минхо болезненно тянет между ребер.
— Ньют, что за херня творится в твоей голове?
Ньют недоумевает первые несколько секунд, а потом его взгляд становится более ясным, и в нем скользит неимоверная усталость. Дождь все хлещет по листьям и начинает напоминать слабый перелив знакомой музыки.
— Минхо, отсюда нет выхода. Неужели ты не догоняешь, что все зря?
Минхо отшатывается от Ньюта, будто тот вспыхнул пламенем.
— Да ты рехнулся, парень. Что за плюк ты мне талдычишь?
— Посмотри кругом! Мы в долбаном Лабиринте, который прочесали вдоль и поперек, там лишь стены, больше ничего!
Ньют перекрикивает шум дождя, смотрит с пылающим отчаянием. Минхо понимает, что невероятно зол.
— И что с того, что выхода нет? — неожиданно спокойно говорит Минхо. — Клал я на этот факт. У нас тут все относительно спокойно: порядок, крыша над головой, еда. Принимай жизнь такой, какая она есть, потому что могло быть в сотни раз хуже. А наши пробежки и повседневные дела — почти то же самое, что сгонять на работу или на учебу в колледж. Понимаешь, о чем я? Наша жизнь такая, и она относительно сносная. Ты мозгом поедешь, если будешь думать о том, чего мы не знаем наверняка.
И добавляет уже мысленно: «Я не хочу, чтобы ты рехнулся». Это первое откровение, которое позволяет себе Минхо.
Ньют проводит рукой по лицу. Ладони у него пыльные, поэтому на влажной коже остаются разводы, и это выглядит забавным. Минхо думает, что Ньют невероятно милый. Вот так просто: он — милый.
Все слишком сложно, наконец, отвечает Ньют.
Но мы живы.
Мне нужно немного времени, чтобы пораскинуть мозгами на этот счет.
Насчет того, что мы живы?
Нет, насчет того, что мне ужасно хочется, чтобы ты снова поцеловал меня.
Минхо смеется, сгребает Ньюта в объятья, и они оба понимают, что становится чуточку легче.

* * *
Ньют не возвращается в Лабиринт.
Он находит себе много других занятий. Алби, конечно, ругается, мол, какого хрена твои ноги простаивают, а не занимаются делом Бегуна? Ньют не знает, как объяснить другу, что секции Лабиринта вызывают у него тошноту.
Минхо к решению Ньюта внешне отнесся спокойно, только развел руками: не хочешь, как хочешь. На самом же деле он испытал ужасное облегчение и радость.
Лабиринт убивает Ньюта — это истина. Всем будет лучше, если он туда не вернется.
— Что делаешь, мелкий?
Минхо склоняется к сидящему Ньюту и быстро целует его в макушку.
Список, коротко отвечает Ньют. От Минхо пахнет потом и усталостью. Он только вернулся из Лабиринта и уже крутится рядом.
Что еще за список?
Минхо садится рядом, нагло заглядывает в листок. Ньют накрывает написанное ладонью и хмурится.
— Ну чего ты, блин? — раздосадованно спрашивает Минхо. — Я ведь могу пошарить в твоей голове.
Ни фига, защищается Ньют и поднимает ладонь. Минхо не теряет времени и тут же заглядывает в листок.
Краски.
Кисти.
Карандаши.
Бумага.
Список? Для Создателей? интересуется Минхо.
Ньют кивает и радуется тому, что ему ничего не приходится объяснять Минхо. Да, это список для Создателей, он положит его в Ящик, который должен прибыть через два дня, и будет ждать свершения желания почти так же, как дети ждут появления Санты с кучей подарков.
Не факт, что Создатели выполнят просьбу, но надежда все же есть.
Интересно, что выйдет из этого, выдает Минхо и оставляет Ньюта в покое, тот явно нервничает и хочет в одиночестве закончить список.
Минхо внимательный, понимающий и не приставучий.
Он такой только для Ньюта.

* * *
В Берлоге есть чердак.
Алби уже давно заметил откидную крышку в потолке второго этажа и сам произвел разведку, но ничего, кроме пыли и кусков обоев, там не нашел.
Чердак так никто и не занял и никем не был обустроен. Обыкновенный пустой чердак.
Во всяком случае, он оставался таковым до того момента, как Ньют понял, что совершенно не хочет спать без Минхо. Да и уж совсем в личном плане отсутствие уютного гнездышка сказывалась неблагоприятно: приходилось шифроваться и постоянно искать укромное место для уединения.
Сначала это было весело и экстремально. Однажды их чуть не застукал Бен в Картографической. Минхо каким-то чудом успел отступить от Ньюта и еще пригладить ему волосы. У него потрясающая интуиция и острое чутье. Бен удивился, промямлил что-то и поспешил ретироваться, явно поняв, что зашел очень не вовремя.
Во второй раз им не повезло совершенно, потому что они попались новичку Стэну. У того и так крыша от происходящего шла кругом, а тут еще на глаза попадается откровенная сцена с обжиманиями в хижине для сбора Совета. Ньют тогда еще долго ругался, какого хрена Минхо не закрыл дверь.
Третьего раза Ньют никак не хотел, поэтому он всерьез задумался об укромном месте, куда бы никто не сунулся. И выбор пал, конечно, на никому не интересный чердак.
Так как Ньют отказался от статуса Бегуна, времени сразу стало больше.
Чердак требует обустройства, но чтобы привести его в порядок, сначала нужно добраться до него.
Ньют с сомнением смотрит на строительные инструменты в деревянном ящике. Пилы, молотки, отвертки, а рядом — гвозди, винтики и болты в железных банках из-под консервов.
— Кто к нам пожаловал, — ухмыляется Джо.
Он у строителей главный, не обделен чувством юмора, но в определенное время умеет быть строгим.
— Нужна лестница, — вкрадчиво говорит Ньют.
— Вот инструменты, — Джо пинает ящик, — а там, — он указывает большим пальцем себе за спину, — доски и брусья. Могу подослать тебе на помощь Клинта.
Ньют только отмахивается, мол, не надо. Джо разводит руками и уходит, а Ньют принимается за дело.
Лестница — это не так уж и сложно, в конце концов. И действительно, Ньют управляется с ней за два дня: сначала пилит и полирует, потом сколачивает.
В результате Ньют на третий день откидывает крышку и, довольный своей работой, залезает на чердак. Пыли здесь стало еще больше, солнечный свет рвется через маленькое окно, и лучи золотом скользят по полу и правой стене.
Ньюту кажется, что здесь волшебно, но не хватает немного уюта.
На следующий день приходит Ящик, и Ньют получает долгожданные краски.

* * *
Минхо даже и не подозревает о том, что Ньют занимается ремонтом чердака.
Все, что ему дозволено видеть, — это вымазанные в красках руки Ньюта и его усталый, но довольный взгляд. Он, конечно, чует, что Ньют что-то для него готовит, и иногда ему ужасно хочется спросить: «Мелкий, чего у тебя за тайны?». Но Минхо не спрашивает.
Ньют довольный, счастливый и явно больше не думает о безвыходности Лабиринта, о судьбе глэйдеров. Он отвлекается и становится прежним.
Минхо знает — нет, скорее чувствует, — что Ньют вот-вот ему все покажет, ну а пока можно вдоволь полюбоваться, как он пытается сохранять секрет и старательно отмывает пальцы от краски.
Минхо убежден: роднее человека он больше никогда не встретит. И это знание под сердцем, на подкорке, так глубоко внутри, что ничем не достанешь, не заденешь, не убьешь. Иногда ему кажется, что он родился с этим, что оно всегда было в его мозгу, вот только пробудилось после первого взгляда на Ньюта.
С каждым днем их телепатия становится только крепче.

* * *
— Вали в Берлогу на второй этаж, — вместо приветствия бросает Алби, проходя мимо.
Минхо отставляет тарелку с супом и спешит в указанное место, скорее заходит в Берлогу, поднимается на второй этаж.
Иди к лестнице и поднимай свой зад на чердак, звучит голос Ньюта у Минхо в голове.
И Минхо послушно подходит к стоящей у стенки в конце коридора лестнице, ведущей к раскрытому проему в потолке.
Он поднимается и медленно, неспешно осматривается кругом.
Потолок здесь низкий, если Минхо встанет на цыпочки, то упрется в него макушкой, а стены кое-где обклеены пожелтевшей бумагой, но старость бумаги не бросается в глаза, потому что сверху донизу она забита рисунками не яркими и простыми. Минхо первым делом оглядывает их, потому что в каждом штрихе очередного пейзажа чувствуется настоящая жизнь. И, конечно, Ньют.
Ньют никогда не видел моря и не видел гор, широких лесов и пшенично-солнечных полей, но все равно сумел написать их на самодельных бумажных холстах. То ли это какое-то внутреннее прозрение, то ли баловство выборочной памяти — черт знает. Да это совершенно не важно.
Рисунки обширные, подробные, пастельные. Минхо детально рассматривает их, падает в них, ему кажется, что он слышит шум морских волн, чувствует запах леса и прикосновение колосьев к ладоням. Он долго рассматривает пейзажи, пытается запомнить каждый и представляет, как Ньют старательно и четко рисовал их.
Маленькое окошечко тщательно вымыто, и над ним болтается какая-то странная связка из различных металлических деталек. Наверное, Ньют верит, что сделал талисман, и он обязательно отгонит злых духов своим тонким, почти незаметным звоном.
Чисто. На чердаке царит идеальная чистота: со всех углов снята паутина и из всех щелей вычищена пыль. Убранство совсем скромное: скрипучая табуретка, тумбочка и спальные мешки у стенки. И Минхо правда плевать на то, что все здесь нелепо и отчасти пусто, потому что с первой же секунды он понимает, что здесь его дом. Здесь место, в которое ему необходимо возвращаться.
Ньют стоит в сторонке и старательно скрывает свою нервозность, вызванную ожиданием. Он волнуется, ковыряет кожу на локте ногтем и подворачивает ногу.
Минхо не может проронить и слова. Он не знает, что можно сказать в такой щемяще-радостный момент, поэтому просто подходит к Ньюту и сгребает его в объятья. Ньют тепло выдыхает и утыкается носом ему под ухо, стискивает пальцы на крепких плечах.
И почему этот миг не может растянуться на долгие-долгие века?

* * *
У солнца странный цвет: жаркий и белый.
Он проходит оконное стекло и бросает блики, касается пола. Но уголка, где спят Минхо и Ньют, он не касается. Они остаются в спасительной утренней тени и позволяют себе поспать на пять минут дольше обычного.
Минхо открывает глаза первым и снова закрывает, проваливаясь в зыбкую дрему. Ньют лежит к нему спиной, сопит в подушку, встрепанный, нелепый и беззащитный. Минхо подбирается ближе, обнимает его за пояс и тянет к себе. Покрывало сползает с Ньютова плеча, открывая соблазнительный вид на торчащую косточку и парочку засосов, слишком видных на бледной коже.
Ньют, кстати, совсем не стесняется следов, он считает их естественными и ничем не примечательными. Одно время глэйдеры поглядывали на метки Минхо с интересом или недоумением, а потом привыкли, и даже Алби перестал ворчать.
— Ньют, — хрипло зовет Минхо и легонько щипает его за кожу животе.
Ньют слабо вздрагивает, а потом с протестом отдергивает руку Минхо, мол, отвали, не трогай меня, дай поспать.
Ньют, мысленно требует Минхо, и Ньют, наконец, поворачивается, не разлепляя глаз, упирается ладонями Минхо в плечи и отталкивает его от себя. О, он явно недоволен побудкой, чем вызывает у Минхо смешок.
Надо валить в Лабиринт, продолжает телепатически вещать Минхо.
Вот и вали, шенк, а я еще посплю.
А утренний поцелуй?
Обойдешься.
Ньют переворачивается на живот, как бы говоря, что никаких поцелуев.
— Ну и ладно. Пошел я, а ты карауль Ящик, натырь чего-нибудь крутого, — говорит Минхо, кусает Ньюта за плечо, а после поднимается, одевается и уходит.
Начинается новый день.
Когда Минхо идет в Лабиринт, Ньют, как обычно, провожает его взглядом и мысленно желает удачи и «береги свою хренову задницу».
Сирена прерывает рабочий режим глэйдеров.
Все ребята скорее несутся к железным дверям и ждут, когда прибудет Ящик. Скрепит металл, лязгают канаты.
Все как всегда. Алби откидывает створки, и солнце разгоняет всю темень из Ящика. На дне — перепуганный до смерти мальчишка и коробки с припасами.
Новенький ничего толком не может сказать, трясется, потеет, и, судя по луже на полу, его стошнило минутой ранее.
— Добро пожаловать в Глэйд, салага, — насмешливо восклицает Галли.
Алби строго смотрит на него, а потом протягивает новичку руку.
— Где я? Кто вы? — напугано спрашивает он и смотрит на всех снизу вверх.
— Не все сразу, Чайник, — обрывает его Алби. — Вылезай, и мы все расскажем.
Новенький недоверчиво и со страхом смотрит на него и игнорирует протянутую руку, вылезает сам. Он вытягивается в полный рост, а потом стартует вперед так быстро, словно ему в зад вцепился гривер.
Ньют испытывает легкое чувство дежавю и почему-то настораживается. Что-то заставляет его испытать волнение.
Новенький несется вперед, как спущенная с тетивы стрела, и Ньют заведомо знает, что в Глэйде появился еще один Бегун.
Как там новенький?, голос Минхо заставляет Ньюта отвлечься.
Не обплюкался. Бегает, как угорелый, ухмыляется Ньют.
— Ну и кто за ним деранет? — лаконично интересует Алби.
Но никому не приходится останавливать несущегося к раскрытым дверям Лабиринта парня, потом что тот спотыкается и валится на землю. Глэйдеры заходятся смехом.
Ньют даже не улыбается и идет к новичку. Надо привести парня в чувство.
— Не дергайся, салага, — говорит он. — И не верти так башкой, а то она отвалится. Я тебе все расскажу, только назовись.
— Я... — новенький запинается и не спешит подниматься на ноги, так и сидит на траве, пялится растеряно, — Ничего не помню!
— Да спокойно ты, — слишком резко вставляет Ньют. — Отдышись. Никто тебя здесь не пристукнет, если ты, конечно, не псих.
— Томас! Я Томас! — неожиданно восклицает новичок и еще несколько раз повторяет свое имя, будто примеривая его к себе. — Томас!
— Да понял я, Чайник. Поднимайся и иди за мной. Я тебе воды дам.
Томас бледный, измотанный, напуганный, глаза у него лихорадочно блестят. Ньют хмуро смотрит на него и понимает, что новичок кажется ему знакомым. В голове всплывает картинка, похожая на фотографию столетней давности, черно-белая и затертая.
Знаешь, Минхо, новичок какой-то странный, мысленно говорит Ньют.
И что-то вокруг незримо меняется.

запись создана: 23.03.2015 в 19:26

@темы: написал? теперь сожги!, лабиринт бегущих котиков, ну, погоди, Ньют!

---

30.03.2015 в 14:31

Пишет  Akeginu:

Я не хочу страдать одна.
Целый маленький канал боли. И на тумблере она же. Везде.




Харди, за что?…

@темы: Том Харди, бесстыдная кокетка ©

---

о третьем прохождении драгонаги
БЛЯТЬ Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ АНДЕРС СРОМАНСИЛСЯ САМ КАК ВООБЩЕ ТАКОЕ ВОЗМОЖНО Я ЕГО В ДРУЖБУ А ОН МНЕ ВСЕ ПРО СВОИ ЧУВСТВА И КОТЯТОК
И Я ПРОСТО ТАКАЯ:


НОООООООООООООООООООООООООООУУУУУУУУУУУ ГОД Я ЖЕ ПЫТАЮСЬ ОБЛИЗАТЬ ФЕНРИСА КАК ЖЕ ТАК
ничего не смогла сделать, открыла Андерсу свои ДВЕРИ В НОЧИ
ТЕПЕРЬ ПЕРЕД НАМИ НЕ УСТОИТ ВЕСЬ МИР НЕ МОГУ ПРОСТО КРИЧУ КАК СУКА ЕБАНУТАЯ
СОЗДАТЕЛИ ИГРЫ СЫГРАЛИ НА МОЕМ ПЛАМЕННОМ ШИППЕРСКОМ СЕРДЦЕ
НЕЛЬЗЯ
НЕЛЬЗЯ В ДИАЛОЖИКАХ С АНДЕРСОМ КИДАТЬ МНЕ ДВА СЕРДЕЧКА И ОДНО РАЗБИТОЕ СЕРДЕЧКО
КОНЕЧНО ЖЕ Я ВЫБЕРУ СЕРДЕЧКО ПОТОМУ ЧТО НЕ МОГУ ИНАЧЕ

ПРОСТИ ГОСПОДИ НО ПЛОТЬ МОЯ СЛАБА И ДУХ НИЗОК
НО НЕ МОГУ
НЕ МОГУ
НЕ МОГУ НЕ МОГУ НЕ МОГУ НЕ МОГУ
ПОГИБАЮ ОТ ЭТОЙ СОКРУШИТЕЛЬНОЙ ЛЮБВИ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!1111

так подгорело, что пойду ПЕРЕЧИТЫВАТЬ ФИЧКИ

@темы: dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем, манифесты котиков

---

пожалуй, стащу флэшмоб

Сообщить десять фактов о себе на любую тематику, которую потребуют в комментах, осалить пятерых ПЧ.

осаливать не буду, с радостью исполню ТРЕБОВАНИЯ

 amsterdama
АМС
БОНД
И И И ИМСАРТУР
©

я объединю, потому что мне показалось это логичным
1. мы действительно милая пара.
2. нас очень характеризует один диалог, состоявшийся между нами не так давно:
- И в этом фильме был еще этот! как ег...
- Да-да, он!
и ни капли сомнения, что мы говорим об одном и том же человеке.

3. это все потому, что мы ГАММА.
4. от нашей активации в окно хочет броситься даже кот.
5. я помню, в чем была Амс, когда мы впервые встретились.
6. Я ПОМНЮ МОМЕНТ КОГДА МЫ ТОЛЬКО ВПЕРВЫЕ ПЕРЕСЕКЛИСЬ
а если еще короче, то есть вещи, которые идеально описывают нас:
1.7

Амс такая красивая и стильная, а я просто... ну, бухаю и вообще Хэймитч
1.8
Амс утонченная и сведущая об аристократии, а я заливаю макароны майонезом.
Настя говорит, что я ужасна, как Имс :с

1.9
Амс умная и скоординированная. Она делает что-то такое, что и я успешно координируюсь.
она троллит меня так, как троллит Кью Бонда.

1.10
Амс очень милая, а я все ломаю и крушу :с
но вместе мы охана

запись создана: 23.03.2015 в 19:53

@темы: пч <3

---

мне так больно от того, что шипперов миньюта ничтожно мало. я и Ричи полтора землекопа.
мне, как райтеру, еще больнее, потому что нет читательской аудитории
да за что
цветы
цветы блт в волосах.




©

@темы: лабиринт бегущих котиков

---

просто да

@темы: лабиринт бегущих котиков

---

села в третий раз проходить драгонагу
на этот раз решила поиграть за мага, хотя очень и очень долго думала.
и о блять зачем я села играть за мага
не могу, просто не могу. здоровье мне сносят очень быстро, постоянно приходится отбегать и кидать на всякую нечисть танков.
и вот пока я так бегаю, то кишки врагов уже намотаны на чужие вилы. никакого удовольствия, естественно, не получаю.
но, что интересно, именно маг у меня собрал больше всего денег за первый акт, и очень хочется написать, что разбойники сосут с их привилегией иметь кучку золотых.
драмы пока не ощутила, только всякие капитанские очевидности: "о, да ты маг????"
ДА ЛАДНО БЛЯДЬ НЕ ВИДНО ШТО ЛЕ?

долго обливалась слезами из-за своего второго решения: занимаюсь романом с Фенрисом на дружбе.
рву жопу за каждый плюсик. понимаю, что, кажется, придется, ебать Аришока в дуэли, если дружбы будет недостаточно, хотя хз, что может дать личное задание во втором акте.
пздц.
почему это моя жизнь.

@темы: dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем, манифесты котиков