слишком чувственно. слишком.
у меня какой-то нездоровый кинк на вылизывание лица

@темы: Star Trek, mckirk

---

ну, кроме того, что трейлер второй части Бегущего почесал мое шипперское сердце:


он еще и вверг меня в пучины драмы.
что-то мне подсказывает, что Ньюту будет очень-очень плохо.
как бы его не выпилили раньше времени.

@темы: лабиринт бегущих котиков

---

19.05.2015 в 18:08

Пишет  amsterdama:

14.05.2015 в 12:40

Пишет  jehan, where is your gun?:

Просто без слов

---

говно день
говно погода
устал, как собака.
хочу на Безумного Макса, но в кошельке 30 рублей.
где зарплата, почему нет зарплаты.
сегодня перся из-за этого домой пешком, замерз, как тварь.
и, кажется, я вообще простыл.
хочу обнимашечку. опять.

---

финалка третьего сезона Викингов вызвала у меня примерно такие эмоции:




мне срочно нужно с кем-то поговорить, иначе меня разорвет.
и это то самое неловкое чувство, когда "ЧТО КАК ПОСЛЕДНЯЯ СЕРИЯ ТАКОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ГДЕ ЕЩЕ??? КАК ЭТО В ФЕВРАЛЕ 16 ГОДА??????????????????????"

---

ебаный день, ебаная погода.
настроение в жопе, я зол настолько, насколько вообще может быть зол человек.
а мне предстоит семь часов радостно плясать с детьми и развлекать взрослых.
я. хочу. просто. проломить. кому-нибудь. голову.

---

хочу поздравить себя с тем, что обзавелась 50летним ухажером буду называть его Господин К.
даже не знаю, плакать ли мне или ржать, но мужик всерьез ходит за мной, здоровается только со мной, делает мне комплимент. комплименты часто очень сомнительные, вот, например, сегодня он приперся и сказал: "Ты так хорошо выглядишь. У тебя свежее обветренное лицо".
и я такая:
мало того, что приставал ко мне с тупыми вопросами весь рабочий день, так еще устроил настоящую сцену ревности.
серьезно.
с чего все началось.
пришел к нам в отдел мальчик, лицо которого мне показалось смутно знакомым. стреляли друг в друга глазами минут десять, пока он не спросил в лоб:
- Ты знакома с Грамм?
тут-то все сразу и сложилось
- Да, - отвечаю я.
- Лето 2012. вписка у Грамм. ты сидела на балконе и затирала про соционику.
- О да, это точно я.

оказалось, что он помнит даже мое имя.
мы перекинулись еще парочкой фраз, и он ушел корпеть над газетными статьями.
в этот момент я понимаю, что в меня вперился злобный взгляд. отрываюсь от своих дел, поднимаю голову и понимаю, что Господин К. сейчас лопнет от напряжения и бешенства
он вскочил резко, порывисто зашагал к кафедре, кинул мне газеты и почти на ультразвуке:
- Я УХОЖУ!!!!!!!
и вылетает из зала.
угарали с девчонками, наверное, еще минут двадцать

---

всему виной трейлер к игре, Хоук, магия крови и прекрасный Андерс.
название: Нам бы этот век назвать кровавым.
бета:  Ernst Wolff
пейринг: м!Хоук/Андерс
рейтинг: R
размер: 11418 слов
саммари: Хоук не боится магии крови. и он использует ее не только для того, чтобы защищать всех тех, кто ему дорог.
таймлайн от конца второго акта.

часть первая

Из сосредоточения Андерса выводит слишком громкие голоса за пределами лечебницы, но он не останавливается — сращивает переломанную кость бедному жителю Клоаки, который буквально дополз до дверей клиники часом ранее.
— Никак еще посетители рвутся, — хрипит бедняга, не открывая глаз.
Андерс не отвечает, пытаясь вернуть себе утерянную концентрацию и закрыться от всех внешних звуков, чтобы ничто больше не смогло ему помешать. Сила его магии велика, она тонкими жгутиками проникает под кожу, даруя облегчение, безошибочно находит повреждения, сращивает кости, стягивает ткани. До конца процедуры остается совсем немного, когда шум достигает наивысшей точки, и в ту же минуту двери в лечебницу с грохотом отворяются.
Андерс улавливает тревогу своего пациента, инстинктивно хватается одной рукой за посох и оборачивается. Конечно же, первая мысль, которая его посещает — к нему ворвались храмовники. Неужели они нашли его укромное место?
Но на пороге стоят несколько жителей Клоаки. Явившиеся мужики здесь что-то вроде стражников: своими силами пытаются хоть как-то поддерживать порядок в этой Создателем проклятой части города.
— Андерс! — один из местных защитников выступает вперед. Голос его чуть дрожит. — Кунари осадили город. Они вышли из порта, идут в Нижний город, рубя всех на своем пути.
Колючий холод тут же проползает у Андерса по спине и оседает в затылке. «Хоук!» — дрожит мысль в его голове.
Андерс бросает короткий взгляд на своего пациента, пытается взять себя в руки и все же доводит лечение до конца. Действовать нужно быстро, он нужен не только Хоуку, но и всем другим, кто пострадает от рук кунари.
Не для кого не было секретом, что рано или поздно чужаки выйдут из-под контроля, и все же никто не предполагал, что это примет такие разрушительные масштабы. И Андерс не сомневается, что Хоук находится в самом пекле.
— Пройдите по улицам, скажите, чтобы жители прятались в туннелях. Кунари в Киркволле хоть и давно, но им вряд ли известно о подземных ходах, — приказным тоном говорит Андерс, пытаясь сохранять контроль над своей магией. Сейчас он должен ощущать всю ее силу в своих руках.
Справедливость внутри неприятно царапает сознание, и черт не разберет, что именно ему сейчас нужно. Андерс не прислушивается. Он помогает пациенту подняться на ноги и передает его местным старожилам. Затем набивает сумки на своем поясе лечебными мазями и бинтами, выходит из клиники и спешит в другую часть города. Туда, где начинается бойня.
Он слышит стук железа, грохот камня, треск огня и нескончаемые крики. От поднимающегося вверх смога чернеет небо, и над крышами вьется пламя. Еще немного, и восстание кунари захватит весь город. Война, что они вздумали развязать, постепенно сжирает Киркволл.
На подходе к Нижнему городу Андерс успевает помочь уже пятерым: женщине с ребенком он помогает перебраться через завалы и отправляет в укромное место, еще двоих подростков он отбивает от пары кунари, — сносит серых тварей потоком стихий, — пятым оказывается мужчина. Его придавило балкой, из-под которой ему одному не выбраться никогда. Андерс помогает ему столкнуть балку, наколдовывая глыбы льда в качестве подпорки, затем залечивает пострадавшему ноги.
На несколько мгновений Андерсу кажется, что он оказался в каком-то другом мире, который состоит сплошь из красно-черного цвета. Только вчера улицы Киркволла были целы и относительно спокойны, сейчас же все объято пламенем, некоторые дома рушатся прямо на глазах.
Первым, кого встречает Андерс на длинной лестнице Нижнего города — это Мерилль и Авелин с крошечным отрядом стражников. Авелин смело прикрывается щитом и рвется в бой, Мерилль сжимает посох и концентрирует в нем всю свою магию. Они отбиваются от кунари, Андерс краем глаза замечает одну серую тварь на возвышении и посылает в нее тонкую пику льда.
— Андерс! — настойчиво кричит Авелин. — Пригнись!
Андерс тут же приседает на колени, и над его головой проносится увесистое копье. Понимая, что нужно занять грамотное тактическое положение, Андерс передвигается ближе к Мерриль и ведет бой на дистанции, попутно пуская целебные нити в окружающих его бойцов. Он замечает, как затягивается рана у Мерриль на плече, и та начинает чувствовать себя более уверенно. Она чуть улыбается Андерсу, а затем говорит отрывисто и тихо, чтобы не потерять бдительность:
— Хоук, Фенрис и Варрик идут по следам Аришока прямо в Верхний город. Здесь мы лишь прикрываем их. Кунари практически покинули Нижний город. Их основной удар направлен на Крепость наместника.
В который раз Андерс удивляется тому, какой иногда Мерриль оказывается рассудительной. Обычно улыбчивая, скромная, милая, порой она становилась смертельно опасным противником с холодным разумом.
— Нам не нужна помощь, — не оборачиваясь, бросает Авелин. — Иди к Хоуку.
Андерс кивает, передает Мерриль несколько зелий для восстановления сил и спешит дальше.
«Хоук, и почему ты вечно оказываешься втянут во все эти ужасы?» — думает Андерс, но тут же обрывает себя строгим замечанием, что сам он ничуть не лучше. Нельзя думать о подобном, когда ты сам замешан во многих противозаконных вещах и ведешь подпольную деятельность в помощь отступникам.
Андерс старается передвигаться как можно тише и незаметней, скрывается в тенях и прячется в переулках. От ужасов повсюду голова идет кругом, пахнет кровью, жжеными телами и раскаленной сталью.
Андерс пытается держать себя в руках, на рычание Справедливости он не обращает внимания. Шаг за шагом все ближе к цели. Сердце взволнованно стучит под ребрами, дыхание сбивается. Андерс предчувствует беду.
Над городом все больше сгущаются тучи, солнце, скрытое смрадом, постепенно уходит за горизонт, опаляя небо багровыми красками. Становится совсем жутко.
Андерс подходит к площади перед церковью и прячется за колонной, выглядывает крайне осторожно и натыкается взглядом на парочку кунари. Карашок и Ашаад молчаливо переглядываются и оттесняют троих горожан: мужчина прикрывает собой женщину и мальчика. Мальчик испуганно жмется к матери, а отец явно просит пощады.
Злость мгновенно сжимает Андерсу горло. Он не может допустить, чтобы их убили. Он смело выходит из своего укрытия, переносит всю свою мощь в посох, концентрирует и посылает несколько огненных шаров, которые сбивают кунари с ног, обжигают кожу и доставляют мучительную боль. Мужчина со страхом смотрит на Андерса, явно ожидая, что и ему сейчас попадет струей огня. Андерс, не в первый раз сталкивающийся с таким предубеждением, лишь указывает рукой семье на выход с площади. Мужчина сразу же обнимает жену и уводит ее со своим сыном подальше от Церковного дворика.
— Я думал, что тебе хватит мозгов остаться в Клоаке, — низкий голос звучит за самой спиной.
Андерс оборачивается, облегченно выдыхает, делает шаг и обнимает Хоука за шею. Он грязный, весь в саже, крови и поту, но не раненый, только несколько порезов и синяков, которые Андерс тут же залечивает.
За ними останавливаются Варрик и Фенрис. Гном, кажется, опускает какую-то шуточку, Фенрис предпочитает отвернуться, и Андерс крепче обнимает Хоука. Всего минута, чтобы убедиться, что с ним все хорошо.
Хоук в ответ обнимает лишь одной рукой, в другой он сжимает свой посох, но от этого объятья не становятся слабее.
— Андерс, ты должен отправиться в безопасное место, — тихо говорит Хоук.
— Вот как ты заговорил? Очень хотелось услышать что-нибудь подобное, когда ты затащил меня на Глубинные тропы.
— Там я мог защитить тебя, — жестко отрезает Хоук.
И Андерс понимает, насколько же Гаррет встревожен. Ну, да, уложить парочку отрядов моровых отродий — это не воевать с толпой крушащих все на своем пути кунари.
— Я прекрасно могу защитить себя…
Хоук не дает Андерсу закончить возмущенную фразу, потому что резко отталкивает его от себя и создает щит, который отражает сокрушительные электрические волны Саирабаза. Фенрис издает злобный рык и вырывается вперед, Варрик, напевая матерную песенку, заправляет Бьянку болтами. Хоук ударяет металлическим наконечником посоха о земли, высекая струи огня, и они сливаются в едином порыве и мчатся прямиком в Саирабаза. Андерс тоже вступает в бой, распуская нити своей лечебной магии.
За Саирабазом появляются и другие кунари. Фенрис сталкивается со Стэном, а Варрик помогает Хоуку справиться с рядовыми воинами. Андерс же поддерживает в них силы, окутывая каждого целебной магией.
Бой распаляется все больше, Андерс отталкивает от себя Карашока огнем и подходит к Хоуку ближе.
За раскатом сражения они не замечают, что на площади появляется еще один Саирабаз. Молния проносится всего лишь в сантиметре от плеча Хоука. Хоук меняет позицию, ставит щит, но он оказывается ненужным, потому что Саирабаз замирает на месте. Его живот разрывает насквозь мечом. Кунари захлебывается в крови и валится на колени, показывая того, кто стоит за его спиной.
Хоук тут же хватает Андерса за руку и прячет его за своей спиной.
— Рыцарь-командор Мередит, — цедит Хоук сквозь зубы.
За плечами Мередит высится отряд храмовников, готовых в любой момент повязать двух отступников, но Мередит сохраняет спокойствие и властно поднимает руку.
— Не до распрей сейчас. Кунари громят город, Аришок захватил Крепость наместника, — четко произносит она, будто зачитывает рапорт. — Мне тяжело это признавать, но ваша помощь будет неоценимой, мессир Хоук.
Хоук кривит губы в оскале.
Фенрис вставляет короткое: «Она права». Варрик лишь устало вздыхает, посматривая на Андерса, опасаясь, что тот в любой момент обернется Справедливостью и устроит кровавое представление.
— К Крепости, — бросает Хоук, и отряд начинает медленно продвигаться вперед.
Хоук напряжен и опасен больше обычного, он крепко сжимает руку Андерса и слишком часто посматривает на него. Андерсу ничего не остается кроме как идти рядом с ним и подбадривающе улыбаться каждый раз, как Хоук поворачивает к нему голову. Если честно, он бы лучше оказался среди десятка кунари, чем рядом с Мередит и ее храмовниками. Справедливость гневается от их близости, и Андерсу с трудом удается его подавлять.
Следующая партия кунарийских воинов попадается им уже на следующей площади. И их гораздо больше — явно стерегут подход к Крепости. Но битва с ними оказывается короткой: глупо отрицать, что помощь Мередит оказалась весомой. Ее рыцари достойно владеют мечом и отважно сражаются за свой город.
Когда последний кунари падает на землю, Мередит отдает приказ все здесь осмотреть, а затем обращается к Хоуку:
— Аришок уже внутри Крепости. Надеяться на то, что наместник остался в живых, нет смысла. Нам нужен план, мы должны избавить Киркволл от людей Кун, пока они не разрушили нас.
Хоук лишь кивает, не удостаивая Мередит и взглядом. Андерс понимает, что у того в голове есть свой план по спасению города.
— Рыцарь-Командор! Рыцарь-Командор! — восклицает один из храмовников.
Мередит отходит, и Хоук пристально следит за ней. Из-за нескольких разнесенных палаток торговцев храмовники вытаскивают за руки эльфа в черных одеждах.
— Орсино! — пораженно выдыхает Андерс.
— Живее всех живых, — ухмыляется Варрик.
Хоук, кажется, напрягается еще больше.
Первый чародей Круга мотает головой, пытаясь прийти в себя, и Андерс тут же выпускает свою целебную магию, приводя эльфа в чувства. Храмовники сжимают его за локти, и Мередит властно возвышается перед ним, явно требуя объяснений.
— Я защищал магов, но кунари оказалось слишком много.
— Вы воспользовались суматохой, чтобы сбежать! — Мередит повышает голос.
— Довольно! — вмешивается Хоук.
Все оборачиваются к нему, Хоук замолкает всего на несколько секунд, затем продолжает тоном, не терпящим возражений:
— Не время для ссор, вы же сами говорили мне об этом, ведь так, рыцарь-командор Мередит? Нам нужно добраться до крепости. Мы должны спасти город.
— Неужели ты нас и поведешь? — с явной усмешкой спрашивает Мередит. — Я говорила лишь о помощи, не более того.
Андерсу начинает казаться, что по коже Хоука вот-вот побежит пламя.
— Поведу.
Такого ответа явно не ожидает никто. Орсино поднимает брови, а Мередит отступает на шаг.
— У ворот крепости сосредоточена вся сила кунари, отвлеките их, а я пойду за Аришоком. Вы должны знать, что я давно веду с ним переговоры и знаю его лучше, чем кто-либо еще.
«С этим действительно не поспоришь», — думает Андерс и сжимает локоть Хоука.
— Это самоубийство, — подает голос Фенрис, но Хоук не обращает на него внимания.
— Я пойду с тобой, — Андерс пытается заглянуть Хоуку в лицо, найти хоть проблеск благоразумия, ведь Фенрис прав, идти в крепость в одиночестве — самоубийство.
— Лучше одна жертва, чем два десятка. Я знаю, почему Аришок не уплывает, я знаю, чего он хочет, мне нужно с ним поговорить, а при вас он разговаривать не станет.
Андерс сжимает руку Хоука сильней. «Идиот! Какой же ты идиот!»
Мередит против такого плана не имеет ничего против, Орсино взволнован, как и все остальные.
— Ты знаешь, что я пойду за тобой, если ты позовешь, — тихо говорит Фенрис, подходя ближе.
Хоук лишь мотает головой, а после чуть отстраняется от Андерса, приближается к острому уху эльфа и что-то быстро говорит. Андерс теряет дар речи от такой картины и сжимает губы, подавляя ревность. Фенрис кивает и тут же отходит в сторону. Хоук поворачивается к Андерсу, смотрит ему в глаза, серьезно и твердо:
— Ты остаешься, и даже не смей спорить. Держись Орсино. Поверь, здесь ты будешь в безопасности.
— Гаррет, я за свою шкуру не переживаю…
— Замолчи, — грубо обрывает его Хоук и слишком резко отходит, разрывая всякий контакт.
Андерс с тоской и волнением смотрит ему в спину. Смотрит, как Хоук действует так, как запланировал.
Андерс отчетливо запоминает, как отряд Мередит, Фенрис, Варрик смело дают бой оставшимся кунари, а Хоук скрывается в Крепости.
Гаррет остается один, но ни секунду не сомневается в своем решении. Андерс чувствует нависшее над ним одиночество, но не позволяет дурным мыслям отвлечь его от собственного сражения.
Хоук справится. Всегда справлялся, справится и теперь.

***

У Хоука в душе отчаянная смелость. Он не дрожит, не опускает глаз. Перед ним Аришок, он пышет злостью и мщением. Хоук всегда знал, что миром дело не обернется, и уже давно начал готовить себя к чему-то подобному.
Аришок говорит: «Базалит-ан».
Что удивительно, кунари уважительно кивают, но это не умаляет злости вожака. Аришок зашел слишком далеко: пол залит кровью, а у дальней стены валяется, как мусор, голова наместника.
Посох пока покоится у Хоука на плечах. Гаррет невозмутим, он смотрит Аришоку в лицо и знает, что в следующую минуту развяжется дуэль. Мысль быстро возникает в голове.
Хоук легко перехватывает посох, в ту же минуту тяжелый топор скользит рядом с его плечом. Еще бы чуть-чуть, и Хоук точно остался бы без руки. От Аришока веет опасностью и смертью. Он больше не тот властный лидер, что восседал на троне среди кунари, сейчас он — убийца, и для него нет ничего важнее, чем победа над Хоуком.
Взмах топором, затем мечом, Хоук ускользает, отражает удар да ударом, ставит щиты. Он прокручивает посох, выбрасывает молнию, но промахивается. Мор всех задери, это тебе не тварь из затхлого ущелья побить. Аришок слишком силен. Молния попадает в стену, и крошево разлетается во все стороны, кладку разбивает трещина.
Аришок рычит, а Хоук готовится отражать очередной удар. Они оказываются слишком близко друг к другу, и Хоуку удается ударить Аришока концом посоха по переносице, затем отступить и задеть стальным лезвием. Аришок теряет бдительность всего на несколько секунд, и Хоук пытается сконцентрировать магию в своих руках.
Пламя постепенно растекается по его пальцам, ладоням, запястьям, но этого оказывается мало, потому что Аришока не беспокоят ожоги. Он желает как можно быстрее добраться до сердца Хоука и выдрать его, расплескивая кровь, показать всем, что никто не сможет защитить Киркволл, и в конце концов город падет.
Хоук парирует очередной удар, выкидывает огненный шар, но тот скользит по лезвию двуручника Аришока, слабо задевая руку. Сталь нагревается, и Аришок откидывает меч, прокручивает топор и идет в наступление. Он оказывается рядом слишком быстро. Сильные когтистые пальцы сжимаются на шее и скулах, Хоук роняет посох, хватается за руку Аришока, сипит, чувствуя, как грудная клетка наливается болью от удушья.
Только Создателю известно, откуда Хоук находит в себе силы выцепить кинжал из-за ремня и чиркануть лезвием Аришоку по руке. Кровь из раны быстро собирается в струйку и стекает на пол. Аришок шипит и разжимает пальцы. Хоук чуть ли не валится на колени и все же находит в себе силы устоять, он хватает посох и делает еще одну попытку задеть Аришока электричеством, но тот легко делает шаг в сторону и вновь слишком быстро оказывается рядом. Хоук уже готов к подобным маневрам, поэтому отступает, но на этот раз удача ему не улыбается, потому что лезвие топора проходится вдоль живота, разрезая плотную ткань одежды и кожу. Кровь сразу же выплескивается наружу, и Хоук встает на одно колено.
Аришок делает несколько шагов и ударяет Хоука в лицо. Крупным коленом точно в нос, раздается тихий хруст, кровь заливает губы и подбородок. Хоук падает на спину. Одной рукой он продолжает сжимать посох, другой загребает по полу в попытке отползти.
По лицу Аришока нельзя понять, наслаждается ли он своей победой. Наверное, он считает, что так и должно быть, поэтому не собирается растягивать губы в торжествующем оскале. Он следует за отползающим Хоуком. Его сапоги гремят, и подошвы пачкаются в хоуковой крови.
Хоук скалится, отплевывается. Несмотря на свое плачевное положение, он продолжает гореть уверенностью. Крохи магии обжигают кончики пальцев, а это значит, что Хоук не собирается сдаваться. Боли он почти не чувствует, потому что действует на одном адреналине. Хоук делает попытку подняться, но Аришок отпинывает его назад. Подошва его ботинка больно упирается в плечо, придавливая к полу. Хоуку кажется, что вот-вот треснет кость. Так оно и происходит. Аришок передавливает плечо, и Хоук не сдерживает крика, потому что все его тело заполняется огненной болью, и кровь из раны на животе начинает выливаться сильней.
Мир постепенно угасает, и Хоуку кажется, что реальность сталкивается с Тенью. Вот она — Завеса. Приоткрывается для него, чтобы принять в свои объятья. Хоук смолкает, мутно осматривает свои пальцы в крови и быстро выводит знак на запястье правой обездвиженной руки. И в ту же секунду под кожей начинает приятно жечь, сила, впущенная из Тени, наполняет Хоука, заглушает всякую боль.
Сила течет по рукам, открывает второе дыхание, и Хоук получает полный контроль над своим телом. Он замедляет кровопотерю, подавляет бессилие.
Аришок, видя, как Хоук ступает на запретный путь, делает шаг назад и встает в оборонительную стойку, но никакое оружие не защитит его от магии крови.
Глаза Хоука наполняются алым светом, он медленно поднимается на ноги и концентрирует полученную силу в своем сознании. Он проникает прямиком в разум Аришока, видит мир его глазами, получает контроль над этим сильным телом и отдает четкий приказ вонзить меч себе в себя. Аришок не успевает понять, что в его разуме хозяйствует Хоук, он лишь недоуменно наблюдает за тем, как собственные руки поднимают брошенный меч и направляют его в живот.
Когда Аришок валится замертво на пол, Хоук стирает кровавый знак со своего запястья и дает слабости затянуть его в забытье. Мир погружается во тьму, и прежние силы покидают тело. Кровь снова обильно течет из раны, и боль в плече вспыхивает огнем. Но Хоуку уже все равно, он закрывает глаза и думает, что вряд ли увидит Создателя. Все, что он может получить после смерти — это приют у демонов, которые уже давно хотят получить себе его душу.

***

Храмовники Мередит железной стеной оттесняют кунари все дальше от Крепости. Орсино грозно поднимает посох, и из пасти искусно вырезанных трех драконов, что венчают его оружие, вырываются струи огня.
Варрик стоит недалеко от Андерса и пускает болт за болтом, в запале напевая песенку своей Бьянке. Андерс замечает, что и Фенрис не отходит от него далеко и изредка бросает короткие взгляды, будто проверяя, не требуется ли помощь. Андерса подобное крайне настораживает, он давно свыкся с мыслью, что эльф никогда и ни за что не упустит возможности отправить его, Андерса, на тот свет, а сейчас он стережет и явно придет на помощь, если потребуется.
Андерс с удовольствием замечает, что они втроем работают, как одна команда, как единый организм. Поддерживать и понимать друг друга их научил Хоук. И сейчас, кажется, каждый из его друзей бьется с четкой мыслью о нем.
Особенно Андерс.
Хоук исчезает за дверьми Крепости, и что-то гнетущее оседает у Андерса под сердцем. Он должен следовать за ним, а не оставаться здесь, среди храмовников.
Варрик с грязными ругательствами выпускает очередной болт, а Фенрис горит лириумом и несется на Стэна. Андерс окутывает их целебной паутиной, не жалея собственных сил.
Бой обрывается резко. Кунари в одну секунду, практически синхронно, опускают оружие и отступают, что приводит в замешательство всех, кроме Фенриса. Он, как давно известно Андерсу, хорошо знаком с их обычаями, а значит уже понимает, что заставило их так быстро прекратить сражение.
— Они сдаются, — хрипит он.
Андерс оборачивается к лестнице, что ведет к дверям крепости, и глаза его расширяются в удивлении. Отряд кунари покидает Крепость. Мередит быстро перестраивает оставшихся воинов, не слушая доводов Фенриса о том, что кунари признают поражение и больше не будут драться, и незачем напрасно лить кровь. Их вожак пал, и теперь они признают силу жителей Киркволла и не видят больше смысла воевать.
Мередит готовится к новой битве, отдавая приказы своим рыцарям. «Тщеславная гадина», — думает Андерс.
Он оценивает обстановку вокруг и собирается кинуться внутрь Крепости, чтобы отыскать Хоука. Почему он не выходит? Что держит его внутри пристанища наместника?
Андерс, пользуясь моментом, ускользает, подбирается к лестнице, но кто-то цепко хватает его за запястье.
— Идем, — низко и тихо говорит Фенрис.
Здесь, в тени и сумраке колонн, его с трудом можно отделить от нависающей тьмы. Только лихорадочно блестят большие глаза и совсем слабо подсвечиваются татуировки.
— Пусти, — огрызается Андерс и дергает руку.
Но Фенрис сильнее в разы. Мышцы на его руках напрягаются, и он тащит Андерса за собой.
— Хоук приказал при первой же возможности отправить тебя в потайные ходы.
Так вот что прошептал Хоук Фенрису на ухо перед началом сражения. Сердце у Андерса болезненно сжимается. Ох, Хоук, даже не находясь рядом, он умудряется защищать.
Но сейчас Андерс отчетливо понимает, что защита ему не нужна. Он ощущает всем нутром, что защита нужда именно Хоуку.
— Фенрис, пусти. Там Хоук, и, если он ранен, я единственный, кто может помочь, — Андерс пытается образумить Фенриса.
— Нет. Хоук приказал.
— Бестолковый эльф, — огрызается Андерс и пускает огонь по ладони, обжигая кожу Фенриса.
Не сильно, но ощутимо. Фенрис шипит, отшатывается, и Андерс тут же мчится к Крепости.
Он со всех ног бежит по ступеням, толкает тяжелые двери и оказывается в сумраке замка наместника. Кажется, что запах крови здесь въелся в стены. По углам жмутся уцелевшие люди. Они обнимаются, утирают друг другу слезы. Никак не могут поверить, что все закончилось.
Коридоры к Хоуку кажутся Андерсу бесконечными. Наконец он вбегает в просторную залу и первое, что видит — тело Аришока, пронзенное мечом.
Андерс оглядывается, и все внутри него холодеет. Хоук лежит на спине, бледный, потускневший. По нему незаметно, дышит ли он вообще. Правое плечо неестественно вывернуто, левая рука накрывает живот. И по полу растекается лужа крови.
Андерсу страшно. Не нужно было слушать Хоука, нужно было идти за ним, поддерживать его, помогать. Андерс подвел его, хотя мог уберечь от подобного финала.
Он спешит к Хоуку, садится рядом с ним на колени и поспешно отодвигает все переживания на задний план. Андерс — целитель, и сейчас он может исправить допущенную ошибку. Он проверяет пульс, быстро проводит рукой во лбу, стирая испарину. Сердце Хоука бьется мучительно медленно, но этого Андерсу вполне достаточно, чтобы испытать облегчение. Он успеет, он обязательно успеет вернуть Хоуку жизнь. Первым делом Андерс достает бинты из сумки и ловко смачивает их антисептическим зельем, крепко прижимает к длинной ране на животе, перед этим чуть сдвинув левую руку Хоука, которой он пытался скрыть рану, пока не потерял сознание. Рука безжизненно опускается на пол.
— Сволочь ты, — шепчет Андерс.
Бинты накрывают рану, и Андерс сразу же пускает целительную магию. Она скользит в тело Хоука, начиная медленно восстанавливать организм. Руки Андерса вспыхивают голубоватым сияниям. Свет касается раны, и кровь прекращает так обильно изливаться из раны. Андерс закрывает глаза, отдавая все свои внутренние ресурсы на то, чтобы вытащить Хоука на этот свет. Он не позволяет волнению и страху забраться в разум. Если Андерс поддастся этим чувствам хоть на минуту, то потеряет контроль над своей магией и точно больше не сможет помочь Хоуку.
Главная проблема заключается лишь в том, что Андерса довольно сильно помотало в битве. Он старался поддерживать всех воинов, что сражались против кунари, и сейчас его силы на исходе, но это не значит, что Андерс опустит руки. Нет, так просто он не отпустит Хоука. А когда тот придет в себя, то точно получит увесистую затрещину за то, что чуть не сдох.
Рана все же начинает затягиваться, и Андерс постепенно перенаправляет крупицы магии в плечо Хоука. Когда целебные нити достигают перелома, Андерс морщится. Сейчас он сможет лишь заглушить боль в плече и начать сращивать кость, но до конца залечить точно не сможет. Самое главное сейчас — это остановить кровотечение.
Рана покрывается коркой, и Андерс убирает руки, быстро протирает ладони, концентрируя остатки силы. Он фиксирует правую руку, понимая, что больше ничем пока помочь не сможет, лишь не давать боли тревожить изможденное тело.
Андерс передает крохи своих сил Хоуку, затем остатками бинтов стирает кровь с губ и заросшего жесткой бородой подбородка Хоука. Нос сломан, но по сравнению со всеми другими ранениями, это самое плевое. Чтобы вправить переносицу и залечить ее, достаточно десяти минут. Пока Хоук не пришел в себя, Андерс еще раз осматривает его целиком, убеждаясь, что магия залечивает изможденное тело. Взгляд Андерса скользит по переломанной правой руке, проверяя, не ослабла ли фиксация, и тут Андерс замечает то, что должен был заметить первым делом.
На запястье размазана кровь, но контуры запретных знаков успели застыть на коже.
Справедливость расходится смехом, а Андерс болезненно морщится.
Хоук открывает глаза, и Андерс обеспокоенно смотрит ему в лицо.
— Я же велел… Фенрису отправить тебя в потайной ход, — выдавливает из себя Хоук и снова закрывает глаза.
Он тяжело дышит, но сейчас это хороший признак.
— Не всегда все будет идти так, как хочешь ты, — парирует Андерс.
Перед глазами встает картина того, как Хоук вычерчивает знаки кровью на своем запястье и открывает для себя силу из Тени. Это пугает Андерса до одури, но он сразу же оправдывает его тем, что у Хоука наверняка не было выхода. Его загнали в угол, как загоняют в угол и всех других магов. И все же тревога поселяется в Андерсе. Он привык видеть в Хоуке человека, который найдет множество способов спасти себя и друзей, не прибегая к магии крови.
Справедливость хохочет: «Только глянь, тот, кого ты так любишь, оказывается тем, с кем ты пытаешься бороться! Малефикар!»
Андерс сглатывает, отстраняется от ехидства Справедливости.
— Андерс, уходи, пока не пришла Мередит, — настаивает на своем Хоук.
— Мне ты не будешь приказывать, — строго отвечает Андерс.
Хоук снова глубоко вздыхает. Его пульс уже не такой мучительно медленный, но до полного восстановления еще далеко.
Андерс склоняется над Хоуком, осторожно целует его щеки и колючие скулы, прижимается к губам. Он на мгновение забывает о том, что произошло, о кунари, о храмовниках, о магии крови. Сейчас его постепенно захватывает облегчение. Хоук жив, он справился. Он спас город.
Андерс гладит Хоука по волосам, почти невесомо ведет по взбухшей вене на виске, руки снова наполняются свечением, и на этот раз магия залечивает сломанную переносицу. Хоук морщится, стоически терпит далеко неприятные ощущения.
Двери в зал открываются, и Хоук тут же пытается подняться, закрыть собой Андерса. Андерс хмурится, удерживает Хоука от движений. На этот раз именно он в ответе за его жизнь.
— Хоук! Чертов сукин сын! — разносится голос Варрика.
В залу заходит гном, за ним осторожно следует Фенрис.
— Вот же дерьмо собачье! — выругивается Варрик, замечая Хоука. — Сильно тебя потрепало!
Фенрис хранит молчание, лишь хмурится, быстро осматривая Хоука и Андерса.
Андерс инстинктивно накрывает правое запястье Хоука, маскируя свой жест проявлением чувств. Не хватало, чтобы Фенрис увидел, как именно Хоук победил Аришока.
Хоук чуть дергается, и Андерс понимает, что именно он только что сделал. Он дал понять Хоуку, что знает о магии крови.
Кажется, в этот момент что-то незримо меняется между ними, и непонятно — в лучшую или в худшую сторону.
— Сюда идет Мередит, нужно уходить, — предупреждает Фенрис. Его голос кажется скрипучим и надломленным. Видимо, последнее, что он хотел увидеть, зайдя в зал — это израненного Хоука.
Андерс кивает, и Хоук под его руками осторожно начинает подниматься. Андерс поддерживает его за здоровую руку. Он не разрывает их телесного контакта, иначе боль вернется к Хоуку. Фенрис оказывает поддержку со спины, кладя ладонь Хоуку между лопаток. Варрик отходит чуть назад и поглядывает в коридоры.
— Скоро явятся. Надо сваливать.
— Идем. Из залы есть второй выход, — севшим голос торопит Хоук.

***

Четверка добирается до поместья Амеллов незамеченной. Близится рассвет, и Андерс понимает, что все они потеряли счет времени. Совсем скоро улицы заполонит стража, которая станет наводить порядок.
Но общественные дела сейчас мало волнуют Андерса, он полностью сосредотачивается на Хоуке.
В поместье их встречает тишина. Видимо, нападение кунари заставило Бодана прятать Сэндела и Орану в подвалах особняка.
Фенрис помогает Андерсу отвести Хоука в комнату, а Варрик разжигает камины.
Дом постепенно наполняется светом и теплом. Фенрис оставляет Хоука с Андерсом и спускается к Варрику. Они наверняка разопьют бутылку виски. Ох, Создатель, как быстро можно привыкнуть к смертям и убийствам. Для всех, кто окружает Хоука, принять участие в сражении или попасть в опасную заварушку — тоже самое, что отправиться работать в шахту или выйти торговать на рынок.
Андерс снимает несколько пучков трав с веревок на стене, кидает их в миску и заливает кипятком, дает настояться и подносит отвар к губам Хоука.
— Пей. Это поможет тебе уснуть и набраться сил.
Хоук морщится. Запах настойки его явно не вдохновляет. Он еле размыкает губы, морщится еще больше, чуть не давится. Андерс поддерживает его под голову и убирает чашу только тогда, когда Хоук делает последний глоток.
Они молчат. Андерс все пытается унять беспокойство, а у Хоука просто нет сил говорить. Андерс не может заставить себя отойти от Хоука хоть на несколько минут. Нужно осмотреть Фенриса и Варрика, передохнуть немного самому, но Андерс упрямо сидит рядом с Хоуком, накрывает ладонью его правое плечо и посылает волны целительной магии. Постепенно переломанное плечо зарастает, спадает опухоль. Если бы у Андерса было больше сил, то на лечение ушло бы гораздо меньше времени.
Настойка начинает действовать, и Хоук засыпает, хотя сначала упрямо раскрывает глаза и внимательно смотрит на Андерса. А Андерс радуется тому, что сейчас у него есть дела поважнее, и ему можно спокойно избегать взглядов Хоука.
Удостоверившись, что Хоук крепко спит, Андерс наливает в таз воды, обмокает тряпку и начинает умывать Хоука. Он осторожно снимает с него доспехи, протирает кожу, мягко омывает лицо, избавляет его тело от следов крови. Особенно тщательно Андерс омывает правое запястье Хоука. Контуры некогда кровавых символов заставляют Справедливость вновь начать издеваться и донимать Андерса.
Малефикар!
Малефикар!
Все следующие дни Андерс не находит в себе сил, чтобы заговорить с Хоуком о магии крови, и делает вид, что забыл о случившемся. У Хоука действительно не было выбора, он сильный, волевой. Он не продастся демонам, не станет их послушником.
То сражение с Аришоком заставило Хоука прибегнуть к магии крови. Это единичный случай.
Каждый раз, когда Андерс думает об этом, Справедливость едко усмехается над ним.

***

Особняк Хоука становится для Андерса домом. Ему вовсе безразлична роскошь: возраст, когда ему нравились красивые вещи, закончился, и Андерсу пришлось привыкнуть к бедности и скромности убранства. В стенах дома Хоука он чувствует себя в безопасности. Ему не приходится в страхе оглядываться несколько раз за час.
В лечебнице Андерс вечно весь, как на иголках. Страх, что его вот-вот найдут храмовники, кажется, никогда не покинет его. Он забывает обо всем лишь тогда, когда оказывается в доме Хоука.
Единственное, что слегка раздражает — это мабари. Пес так и норовит каждый раз кинуться на Андерса и вылизать ему все лицо. Не то чтобы Андерс его не любил, но все же он — кошатник.
Как бы хотелось сказать, что после ухода кунари в Киркволле воцарилось спокойствие.
Обстановка в городе постепенно превращается из слегка смятенной в напряженную. Власть крепнет в руках Мередит, которая ужесточает режим Круга, из-за чего многие маги все чаще прибегают к магии крови.
Магия крови. Демоны.
Андерс так и не заговорил с Хоуком о том, как именно он победил Аришока. Андерс не мог, Хоук делал вид, что ничего не случилось. Он вообще ни разу не заговорил о том дне.
Уставший, измотанный, Андерс возвращается домой из лечебницы. Бодан приветствует его добрым словом. Орана, проходя мимо, скромно кивает. А вот мабари готовится в очередной раз подпрыгнуть с явным желанием облизать все лицо.
Андерс успевает проскользнуть мимо пса и скрывается в библиотеке, где находит Хоука. Тот спокойно посапывает, сидя в кресле и вытянув ноги. Голова его откинута на высокую спинку кресла, руки накрывают книгу, что покоится на животе.
Андерс подходит тихо, присаживается на подлокотник и запускает пальцы в черные волосы Хоука, поглаживает, массирует. Хоук что-то ворчит, широко зевает и неспешно открывает глаза. Андерс успевает поймать отблеск огня в его темных радужках.
— Надо же, кто-то соизволил меня посетить, — ухмыляется Хоук.
Объятья у него крепкие и сильные. Он обвивает Андерса за пояс и перетягивает его к себе на колени. Его пальцы жадно стискивают бока, распутывают завязки на крутке, требуя, чтобы Андерс немедленно избавился от лишней одежды.
— Гаррет, — недовольно шепчет Андерс, пытаясь отдернуть рубаку, под которой уже вовсю шарят жадные руки Хоука. — Не место здесь.
— Когда ты успел стать таким правильным?
Хоук сдергивает с него куртку, задирает рубаху, с наслаждением ощущая под пальцами тепло и мягкость кожи Андерса. Хоук издает низкое рычание и широко ведет языком по шее Андерса.
— Гаррет, — Андерс все еще пытается сохранить строгость в своем голосе, но протесты быстро теряют смысл, потому что Хоук ни за что не остановится.
У камина тепло, а в руках Хоука невыносимо жарко. Андерс сдает позиции, кладет ладони Хоуку на шею, склоняется к его губам и целует, неспешно и мягко. Хоук быстро перехватывает инициативу, ужесточая поцелуй, искусывая губы.
Андерс не сдерживает тихого стона. Руки Хоука уже вовсю шарят за ремнем его штанов. Напряжение нарастает, и кажется, что вот-вот с шумом лопнет, разбрасывая искры.
Хоук распаляется с каждой секундой все больше, он рычит, требует от Андерса полной отдачи, а затем подхватывает его под бедра, поднимается с кресла и тащит к первому же попавшему столу. Что-то падает, гремит, звенит. Хоук усаживает Андерса на стол и резко разводит ему ноги, отходит сдергивает с него штаны.
Андерс тянет к нему руки, хватает за плечи, за одежду, расстегивает пуговицы на штанах. Хоук нависает над ним, держит одной рукой за пояс, другой рукой под затылок, кусает губы, затем усеивает шею быстрыми поцелуями и новыми метками. Андерс чувствует клыки Хоука на своей яремной вене и быстро облизывает губы. Ему не терпится почувствовать Хоука в себе, ему ужасно хочется, чтобы Хоук взял его, заполнил собой, продолжил целовать и прислушивался к стонам.
Зубы сжимаются на шее слишком сильно, грозясь вот-вот прокусить кожу и пустить кровь.
Кровь.
Андерс жмурится, и перед его глазами тьму разрезает четкая картина того, как Хоук выводит кровавые знаки и обретает страшную силу. Его глаза пылают алым, а руки покрываются огнем. Он больше не человек, кожа его постепенно трескается, сползает, выпуская в мир существо сокрушительное и мерзкое.
Андерс испытывает страх невероятной силы, инстинкты срабатывают моментально, и Андерс резко отталкивает от себя Хоука. А потом видение рассеивается. Перед ним Хоук, обычный Хоук. Озадачен таким сопротивлением. Тяжело дышит, злится. По его взгляду видно, что сейчас он потребует объяснений.
А Андерс растерян, он еще никогда не отталкивал от себя Хоука: ни морально, ни физически.
— Прости. Прошу, прости, любовь моя, — шепчет Андерс, опуская голову.
Он жмурится, пытаясь изгнать из своего сознания страшные видения. Справедливость скалится, глумится.
Хоук напряжен и насторожен. Он внимательно рассматривает Андерса, а потом коротко спрашивает:
— Что случилось?
— Тяжелый день. Я… Насмотрелся сегодня всякого.
Хоук кивает, и Андерс понимает, что тот ему ни капельки не верит. Между ними впервые повисает недоверие.
— Это Справедливость?
«Ох, если бы это действительно было так, родной», — думает Андерса. Он медленно спускается со стола, подходит к Хоуку, обнимает его за шею, прижимается к нему. Такой родной, такой важный. И почему между ними возникают секреты? Они ведь так верны друг другу. Неужели та сила, что рушит общество, разрушит и их чувства?
— Нет, сегодня действительно тяжелый день.
Хоук вздыхает. Интересно, он чувствует тоже самое, что и Андерс? Он ощущает недомолвки, которые возникли между ними? Кажется, да, потому что он пытается загладить все острые углы объятьями и поцелуями.
Будто это может что-то исправить. С Хоуком всегда так: он считает, что все можно исправить именно действием. По его разумению ничего не приходит в норму со временем или в результате длительных разговоров. Только действие. И сейчас его действие — это сжать пальца на боках, целовать остро и требовательно.
Но он хоть что-то пытается исправить. Андерс же полностью теряется в своих мыслях и невольно поддается жесткому мнению Справедливости.

***

Все решает случай.
Никто не ожидал, что разведка в Костяной яме закончится встречей с драконом. Не с таким, который напал на них года четыре или пять назад, а с гадиной гораздо крупнее и опаснее.
Хоук первым делом ставит щит, прикрывает Авелин и Варрика. Андерс, как и всегда, остается чуть дальше остальных, обеспечивая всех источником силы и здоровья.
Огромный дракон, как оказалось, еще не вся проблема: гады с длинными шеями, то ли выводок, то ли какой-то другой вид, начинают вылезать из всех щелей гор, будто услышав зов вожака. Силовой волной Хоук отбрасывает от себя каждую тварь, попутно пытаясь запустить несколько молний в главного дракона.
Авелин без устали взмахивает мечом, а змееныши кружатся вокруг нее и бросаются с открытыми пастями на ее щит. Варрик подступает ближе к Андерсу, отбиваясь от вопящей мелочи рукоятью Бьянки. Он пытается взять за цель гигантского дракона, но у того слишком крепкая чешуя, чтобы болт мог пробить ее на таком расстояние.
— Вот же гоблинские подштанники! — рычит гном, и Хоук в запале начинает смеяться.
Иногда Андерсу становится крайне жутко от кровожадности Хоука. В запале он крушит хлеще любого монстра. Он посылает ударные волны одну за одной, в воздухе повисает запах электричества и горелой плоти.
Авелин отбивается от последнего молодняка, и дракон, что восседал до этого на вершине холма, издает сотрясающий землю вопль. Он взмывает в воздух и подлетает ближе.
— Сейчас пальнет! — кричит Хоук.
Все сразу же группируются вокруг него, и Гаррет создает купол, отталкивающий струи огня. И все же пламя разгневанного дракона не знает конца, под его силой магическая защита идет трещиной, воздух нагревается со стремительной скоростью, и Хоуку обжигает ладони.
Андерс тут же залечивает его покрывающуюся волдырями кожу, а зверюга захлопывает пасть и приземляется недалеко от них.
Хоук коротко кивает Андерсу. Авелин несется вперед, прямиком на дракона.
— Хер мабарий! — вновь выкрикивает Варрик.
Андерс оборачивается к нему и видит, как на них ринулась новая стайка мелких змеюк. Хоуку явно не до них, и Андерс перенаправляет свою магию в защитные стихии.
Варрик отбивается Бьянкой, мечет оглушающие бомбочки, но гадины уже буквально заползают на него. Андерс отбрасывает их огнем, а затем создает небольшую ледяную стену, замораживая молодняк. Они разлетаются от Варрика, а тот без сил лежит лицом в землю, израненный их когтями и зубами.
Пытаясь поддерживать ледяную стену, Андерс посылает крохи целебной магии, чтобы обеззаразить раны. Варрик постепенно приходит в чувства, трясет головой, отплевывается от земли, и Андерс понимает, что больше не нужно тратить силы на целительство. Он дает новый залп огня.
Поляну сотрясает очередной вопль дракона, но на этот раз он не гневный и не яростный. Он полон боли и агонии. От этого рева весь оставшийся молодняк разбегается в разные стороны и пытается забиться в щели, но что-то не дает им спрятаться, тянет обратно на поляну.
Андерс не понимает, что именно заставляет их вытворять такие фокусы, пока не поднимает взгляда на Хоука. С его запястья стекает всего лишь несколько капель крови, и драконов кругом буквально скручивает судорогой. Они вопят, вытягивает длинные шеи, а Хоук продолжает сжимать кулаки, отнимая жизнь у каждой твари.
Справедливость взрывается яростью, и Андерс падает на колени, сжимает голову руками, пытаясь угомонить духа. Это выходит у него с трудом, и когда голос Справедливости стихает, Андерс рвется к Хоуку, хватает его за руки, стирает несколько кровавых знаков. Это чудо, что Хоук в таком состоянии не отбрасывает его от себя.
Драконы испускают последние вскрики, и вся поляна оказывается усеяна их трупами. Глаза Хоука теряют кровавое свечение, и он обессилено опускается на одно колено.
Пораженная увиденным Авелин замирает на месте, Варрик не рискует подниматься и подходить. Андерс присаживается напротив Хоука, смотрит ему в лицо, протягивает руку.
— Гаррет, — тихо зовет он.
Хоук шумно дышит, не поднимает взгляда.
— Гаррет, что же ты делаешь? — отчаянно спрашивает Андерс, кладет ладонь Хоуку на скулу, но тот отворачивает голову, отводит руку Андерса.
— Гаррет.
— Закрой рот, — наконец, отвечает Хоук.
Он весь вскидывается, и злость в его глазах опаляет Андерса сильнее любого огня, заставляя отшатнуться.
Повисает молчание. Никто не знает, что сказать, даже Варрик, который всегда может разрядить любую обстановку колкостью или шуткой.
Хоук убирает посох за спину и проходит мимо своих друзей, и в его лице столько уверенности, столько стати, что никто не может его в чем-либо упрекнуть.
Андерс прокручивает в своей голове произошедшее, благодарит Создателя, что с ними не было Фенриса, а то было бы еще одной проблемой больше. Эльф бы точно не стал молчать, разразилась бы ссора, возможно, даже драка.
На лицах Авелин и Варрика читается лишь одно: как такое может быть? Они остаются на поляне, делают вид, что проверяют, не выжила ли какая-нибудь тварь.
Андерс, вымотанный боем и внутренней распрей со Справедливостью, устало присаживается на камень, опускает голову. Теперь уж точно не скрыться от своих опасений, теперь точно не получится заглушить голос Справедливости. От осознания того, что разговор неизбежен, Андерсу больно и тошно. Ему кажется, что он стоит на краю огромной пропасти, и в нее ее толкает именно Хоук.
«Что ты натворил, любовь моя?» — в который раз задается вопросом Андерс. Он с горечью смотрит Хоуку в спину. Тот не сутулится, поднимается вверх по склону уверенно, будто ничего страшного не произошло. А может, ничего страшного действительно не произошло? Андерс тут же встряхивает голову — нет, еще как произошло!
Они возвращаются домой. За весь долгий путь никто не обронил и слова.

***

Андерс никогда не мог предположить, что дом Хоука покажется ему чужим и холодным.
Хоук первым делом скрывается в своей спальне. Нет, он не прячется от предстоящего разговора, лишь пытается успокоить свою ярость, которая готова выплеснуться в предстоящей ссоре. Ссора. Именно этим все и закончится.
Андерс же больше не может молчать. Он слишком долго делал вид, что все хорошо, что ничего не происходит, что он не видел тех кровавых знаков на коже. Справедливость постепенно перехватывает контроль над разумом, пылает и требует объяснений, и Андерс не находит в себе сил отвергать правду.
Он следует за Хоуком, закрывает дверь. Замечает, как слабо подрагивают пальцы. Знать, что вот-вот разразится скандал, последствия которого будут непредсказуемы, — невыносимо.
— Гаррет.
— Не читай мне нотаций, предупреждаю! — сразу же огрызается Хоук.
Он готов к защите, Андерс же точно не готов к нападению. Ох, Создатель, и почему это происходит именно с ними? Так не должно быть. И без того на их долю выпало слишком много страданий.
— Я хочу знать, как давно, — не отступает Андерс.
Дыхание его сбивается, сердце клокочет у самого горла. Гаррет оборачивается, и взгляд его совсем жесткий, темный, страшный.
— Достаточно, — коротко отвечает он.
— Как ты можешь? — не выдерживает Андерс, все в нем кипит, бурлит. Он видел столько всяких ужасов, он видел, что может сделать с человеком магия крови, и у него не укладывается в голове, что Хоук, зная это так же отчетливо, как и он сам, не оберегает себя от этого. — Ты же знаешь, насколько это опасно! Магия крови недопустима!
— Андерс, я же сказал, что не буду слушать нотаций.
— Но я не отступлю, ты должен понимать! Ты прекрасно знал, что если я узнаю, то не поддержу!
Хоук стискивает зубы, ему достаточно сделать всего несколько шагов, чтобы оказаться к Андерсу вплотную. Андерс чувствует его злость всей кожей, ощущает горячее дыхание на губах.
— Как, по-твоему, я еще могу вас защитить? Вас всех? Как бы еще я мог защитить весь город? Как еще я могу защитить тебя?
Все слова звучат жестко и властно, но это «тебя» как-то по-особенному врезается Андерсу в память. Справедливость, будто ожидая минутной слабости, пускает свой гнев в вены, топит рассудок. У Андерса все еще звучит в голове это «тебя», но Справедливость оказывается сильней. Он будто становится не частью сознания Андерса, а настоящим захватчиком. Он отрезает Андерса от контроля и заставляет забыть спасительное слово.
Теплые карие глаза наполняются холодом и пламенем, кожа пронзается праведным светом, но Хоук не отступает. Он ожидал чего-то подобного, поэтому успел подготовиться.
— Ты понадеялся, что сможешь избавить Андерса от меня с помощью магии крови? — гремит чужой голос из уст Андерса. — Глупый, жалкий человек! Неужели ты думаешь, что подобная материя тебе подвластна?
— Не исключено, — рычит в ответ Хоук.
Он инстинктивно кладет руку на свой посох, готовясь защищаться. Справедливость, захватив контроль над телом Андерса, беснуется вовсю. Он смеется и не сдерживает презрения.
— Ты слишком долго нам мешал, теперь ты ничего не сможешь сделать! Все твои надежды — лишь глупость! Ты оправдываешь свою привычку лить кровь благими намерениями сделать жизнь Андерса лучше!
— Андерс! — рявкает Хоук, и свет угасает в один миг.
Из-за ослабевших ног Андерс не в силах устоять на месте, но Хоук подставляет руки, не дает ему свалиться на пол. Хоук бережно перехватывает его одной рукой под шею, второй рукой обхватывает за пояс, прижимает к себе.
— Андерс, — уже тише зовет он.
Андерс не сразу приходит в себя. Его разум будто плавает в густой смоле. Избавиться от этой тьмы получается не сразу, но Андерс мысленно отмахивается от нее и открывает глаза. Хоук над ним, держит крепко и надежно, и у Андерса в голове проносится скорая мысль: «Наверное, так бы он меня и над пропастью держал». Глупость.
Андерс отчего-то улыбается, а потом приходит в себя. Кровь, много крови, и Хоук в самом центре этого ужаса.
— Гаррет.
Андерс выпутывается из его рук, поднимается на ноги. Хоук не выпускает его, несмотря на сопротивление, он поддерживает за локти, плечи.
— Справедливость решил поговорить, — примирительным тоном говорит Хоук.
Снова пытается сделать вид, что ничего не происходит.
— Он зол, и сейчас он опасен, я чувствую это.
Андерсу трудно сдержать вину за появление Справедливости, ему стыдно, и в тоже время злость не думает стихать. Все карты раскрыты, поступок Хоука для Андерса — настоящий удар.
— Гаррет, мне нужно идти.
Хоук только сильней сжимает пальцы, хватает Андерса за ворот.
— Вот уж нет!
— Гаррет! — срывается Андерс.
Он уже и не помнит, когда в последний раз кричал на Хоука. Даже во время былых перепалок он старался держаться спокойно и не повышать голос, но сейчас все внутренние барьеры стерты, видение мира, обстоятельств, самого Хоука, разрушается, крошится, и Андерс чувствует острую необходимость побыть в одиночестве. Он не может сейчас переносить близость Хоука. И не только потому, что они наконец вытащили наружу то, что скрывалось почти три года.
Андерсу достаточно и секунды, чтобы почувствовать себя опустошенным. Он устал. Он правда устал. Устал переносить Справедливость, который слишком часто стал диктовать условия, устал от недомолвок с Хоуком и устал бояться его самого.
Андерсу нельзя уставать. Впереди еще много дел, которые должны воплотиться в жизнь, и Андерс не может больше позволять себе думать о других вещах.
— Гаррет, отпусти, прошу. Мне нужно уйти!
— Я не отпущу тебя.
Гаррет слишком близко, и от его близости подкашиваются колени. Андерс терпит и все же отталкивает от себя Хоука.
На лице Хоука легко читается замешательство. Он отступает и смотрит растеряно, как пес, которого сначала поманили лакомством, а потом обругали и пнули.
— Извини, любовь моя, но мне нужно время. Я должен… — Андерс замолкает на несколько томительных секунд, открывает дверь. — Я должен обдумать произошедшее.
Он ускользает из комнаты, и Хоук не пытается его догнать.

***

Сначала Андерс думает, что Хоук будет искать его, волоком тащить обратно в дом, затем Андерс понимает, что ничего подобного. Хоук не приходит в лечебницу, не рыщет в туннелях, не переворачивает город вверх дном. И Андерс не может понять, хорошо это или плохо. С одной сторона, слава Андрасте, что Хоук не беспокоит его и дает время все обдумать, с другой стороны — неужели это молчание станет вечным?
Андерс забивает свой день делами. Лечебница открыта от восхода солнца и до заката. А по ночам Андерс ищет в книгах противодействие храмовникам. Он мало спит, все дни сливаются в один, Справедливость молчит, но Андерс ощущает его отчетливей, чем когда-либо. Иногда ему кажется, что не он, а именно Справедливость строит революционные планы, что это он пишет манифесты и переводит письмена. А ведь раньше Андерс думал, что их мысли едины и порывы одновременны. Что-то меняется, трещит, ломается. Андерс постепенно теряет контроль над собой и над действительностью, и Справедливость иронично улыбается, мнимо заботливо утешает, а затем подталкивает к действиям.
— Андерс, у тебя плащ совсем изорвался, — замечает Вильям.
Андерс резко оборачивается, будто обыденная фраза живого человека выцепила его из омута. Вильям притихает всего на секунду, а затем важно ставит руки в боки.
— Только и делаешь, что сидишь над своими бумажками и людей лечишь. Сходи в Нижний город, развейся, зайди к Лирен. Она точно подыщет для тебя новую накидку, или что это на тебе такое… с перьями.
— Лучше зашью, — отмахивается Андерс. Собственный голос после долгого молчания кажется странным. И на секунду Андерсу кажется, что сейчас он услышит Справедливость, а не себя.
— Да что тут зашивать?
Вильям останавливается у самого плеча, поддевает перьевой ворот и демонстрирует, насколько же он истрепался, оборвался и держится на плечах на одном добром слове.
— На месте Хоука я бы давно подобрал тебе что-нибудь новенькое, — возмущается Вильям.
При упоминании о Хоуке все внутри скручивает от боли, и Андерс морщится. Он молчит несколько минут, и Вильям успевает безнадежно вздохнуть и отойти.
— Спасибо за заботу, — запоздало отвечает Андерс. — Я схожу к Лирен.
Андерс обещание держит. На следующий день он с опаской покидает лечебницу и идет в Нижний город. Загвоздка в том, что лавка Лирен находится недалеко от Висельника, и Андерс боится наткнуться на Хоука или его друзей. Даже не знаешь, что может быть хуже — Варрик или Изабелла, которые тут же начнут выпытывать, почему же Андерс бродит в одиночестве по Нижнему городу, или сам Хоук, от которого вообще непонятно, чего ждать.
Лирен встречает Андерса с улыбкой и первым делом спрашивает о делах. Андерс вежливо улыбается, говорит стандартное: «Лучше, чем могло бы быть», а затем обращается с вопросом, который его сюда и привел:
— Лирен, мне бы подыскать новую куртку или плащ.
— Их почти не осталось. Есть одна хорошая, ее сшила Данни, - с улыбкой говорит Лирен, отходя к сундуку. – Она беженка из Ферелдена, потеряла родителей. Я приютила ее, и она помогает мне, как может.
— У тебя доброе сердце.
— Не добрее твоего.
«Мне хотелось бы, чтобы это было правдой», с тоской думает Андерс.
Лирен с минуту перебирает вещи в сундуке и достает добротный черный плащ. Сшит тесно и хорошо, неприметный и простой.
«Черный цвет — как символично», — неожиданно выдает Справедливость.
Андерс берет плащ, осматривает его, с удовольствием подмечая, что ворот почти такой же, как и на его износившейся куртке.
— Я беру, — говорит он и оставляет на столе Лирен две золотые монеты.
Черный плащ приходится в самую пору, а старый Андерс сжигает, чтобы не оставлять после себя следов.
Справедливость хвалит Андерса, когда тот смотрит на свое отражение в осколке разбитого зеркала. Глаза совсем равнодушные, щеки впалые, чуть дрожащие пальцы уверенно сжимают посох.
«Только посмотри, ты готов», — говорит Справедливость.
Андерс вспоминает те дни, когда Справедливость был его другом. Тогда он отлично умел поддержать и подбодрить, и сейчас Андерсу кажется, что он снова оказался в тех временах.
«Спасибо», — отвечает Андерс. Чаша мыслей постепенно склоняется в сторону Справедливости. Андерсу мнится, что они хорошие соратники.
«Скоро мы достигнем того, чего всегда хотели!» — торжествующе гремит Справедливость, и Андерс улыбается.
Он не замечает собственной изможденности и усталости. И еще он не замечает, что все чаще в его глазах мелькает голубоватый отсвет Справедливости.

***

Хоук появляется на пороге лечебницы после захода солнца. Он стучит, громко и настойчиво, хотя раньше вламывался без всяких правил этикета. Андерс не сразу слышит стук, он вновь находится в трансе, но не в том, что вызван кропотливой работой над письменами. Основная работа уже сделана, осталось только выбрать момент, чтобы совершить задуманное. Андерс то ли спит, то ли дремлет, то ли бодрствует. Не разберешь. Он сидит на стуле с закрытыми глазами, и Справедливость напевает какую-то странную песенку. Интересно, где он ее услышал и как умудрился запомнить?
Хоук колотит в дверь сапогом, и Андерс, наконец, отвлекается, на посторонний шум. Он открывает глаза, и Справедливость тут же выказывает свое раздражение, просит Андерса не обращать внимания, но Андерс говорит, что это может быть посетитель, которому срочно требуется помощь.
Андерс осторожно открывает дверь, и его тут же сносит ураган Хоук. Гаррет хватает его за горло, дергает к себе и вжимается губами в губы. Пальцы воротом сжимают шею, и непонятно, то ли они сейчас переломят позвонки, то ли будут оберегать всегда.
У Андерса сбивается дыхание, кладет руки Хоуку на плечи. Справедливость гремит, что подобное недопустимо.
«Андерс, он же маг крови, он безумен. Оттолкни его от себя, забудь его».
Андерс жмурится. Гаррет уже не держит его за горло, он заключает в крепкие объятья. И все целует, целует, целует. Андерс испытывает своего рода облегчение, его разум будто рассеивается от налипшей тьмы. Справедливость, голос которого за последнее время стал единственным спутником, угасает, и это приносить несказанное облегчение, и Андерс словно вырывается из той мути, в которую погружался после ссоры с Хоуком.
— Ты идешь домой, — твердо говорит Хоук.
— Я думал, что ты не придешь, — невпопад ляпает Андерс.
Он жмется к Хоук, кладет голову ему на плечо, наслаждаясь тишиной в собственном разуме. Как хорошо, как тихо. Как же тепло в объятьях Хоука.
— Думал, что ты останешься непреклонным, — добавляет Андерс.
— А я и остался непреклонным, но и в отношении тебя тоже. Ты возвращаешься в наш дом.
Андерс задерживает дыхание, с содроганием ощущая, как отступает облегчение и легкость. Хоук замечает перемены в нем, чуть отстраняется, ровно настолько, чтобы заглянуть в лицо:
— Мы поговорим, и не так, как в прошлый раз, — обещает Хоук. Он проводит пальцами по волосам Андерса, касается его щеки. — Ты ужасно выглядишь. Сколько ты не спал? Ладно, не отвечай. Вижу, что не спал ты ровно столько, сколько и не мылся.
Андерс лишь вяло улыбается в ответ и снова жмется к Хоуку. В голове блаженная тишина, а в теле многодневная усталость. Когда он успел так извести себя? Он же чувствовал заботу Справедливости, ему казалось, что тот внимателен и бережлив к своему сосуду. А в действительности все не так.
Да что же за пелена накрыла его голову?!
Андерс крепче прижимается к боку Хоука, тот поспешно ведет его в Верхний город. Уводит в их дом.

***

Андерс набрасывается на еду, лишь только завидев ее. Чувство голода оказывается невероятно сильным, будто он не ел несколько дней. А может, действительно не ел?
Хоук не отходит ни на шаг и постоянно норовит прикоснуться. То положит ладонь между лопаток, то погладит по плечу, то уберет за уши выбившиеся пряди золотых волос. Он подливает в кубок вина и просит Орану принести еще хлеба с мясом. Андерс смотрит на него со смесью смущения и восхищения. Вот уж кто действительно может позаботиться, так это Хоук.
— Ты извел себя, — говорит Хоук и вытирает салфеткой подбородок Андерса. — Ты всегда был небрежен к себе.
— Не всегда, — отвечает Андерс
Хоук улыбается, берет Андерса за руку.
— Бодан приготовил ванну, тебя нужно отмыть.
— Я помоюсь без твоей помощи, — ворчит Андерс, чувствуя себя ребенком.
Хоук поднимает одну бровь, смотрит на него внимательно, а затем пожимает плечами, мол как скажешь. Андерс кивает, поспешно доедает свой ужин и идет в купальню. Хоук провожает его долгим взглядом и уходит в спальню.
Андерс плещется в горячей воде около часа. Он отмокает и отогревается, а затем начинает остервенело тереть себя мочалкой. И во всем этом столько реальности, столько жизни. Он сыт, он отогрет, он в доме, где его ждут, и кажется, что никакие беды больше не коснутся его.
Справедливость молчит, и Андерс несказанно этому рад.
После ванны Андерс надевает чистые вещи и спешит к Хоуку. Тот ловит его у самого порога, обхватывает руками и целует лицо. Андерсу хочется смеяться, и он позволяет себе это.
Хоть на один вечер, но он должен почувствовать себя счастливым.
Хоук валит его на кровать, но Андерс ловко выворачивается из его рук, толкает в плечи, заставляя лечь на спину, и садится к нему на бедра. Влажные, не убранные в хвост волосы щекочут щеки, Хоук пытается сдуть их, и выглядит это крайне нелепо.
Они смеются уже оба. Смеются и целуются. Хоук лезет своими ручищами Андерсу в штаны, сжимает задницу, а Андерс вылизывает его шею, кусает мочки ушей, выдергивая из Гаррета низкий рык.
Они трахаются несколько часов подряд, пытаясь избавиться от тоски по друг другу. Это не только секс, не только наслаждение, но и шанс слиться воедино, проявить всю свою любовь. Касаться друг друга, целоваться и не выпускать. Вот так бы вечно держаться за руки и ни о чем больше не думать.
Хоук резко входит в Андерса, сжимает его бедра, натягивая на себя как можно теснее, и кончает. Андерс дрожит, стонет и спускает следом. Хоук валится на него, и Андерсу трудно дышать, но он не сталкивает его с себя. Сейчас эта тяжесть кажется ему необходимой. Он хочет чувствовать Хоука не только в себе, но и всего его.
Андерс медленно погружается в сон, чувствуя на шее теплое дыхание Хоука. Так хорошо не было уже давно. Усталость шумит в голове, и тьма наползает в самое сознание. Перед тем как крепко заснуть, Андерс вяло обхватывает Хоука за шею.
Хоук лениво избавляет Андерса от веса своего тела, ложится тесно к его боку и обхватывает за пояс, прижимается колючей щетинистой щекой к плечу.
Они оба не видят снов. Хоук уходит в Тень, а Андерс облеплен тьмой, потому что Справедливость перехватывает контроль. Он, нажравшийся гневом из-за появления Хоука, стремится осудить и воздать по заслугам. Андерс не должен быть здесь. Андерс должен вершить своими руками его волю.

~ продолжение в комментариях

@темы: dragon age, написал? теперь сожги!, манифесты котиков

---

мне кажется, что у всех моих знакомых я синонимичен с такими словами, как "бухать", "отрываться", "поджигать", "ебать, что мы наделали"
хотя, блин, ребят, я же хороший

11.05.2015 в 11:05

Пишет  Хесус Мачете:

Осенний, это тебе

---

70 лет.

---

эти лазурные глаза заставляют меня блевать радугой.
открытая насмешка над всем, что дышит и не дышит.
где они откопали такого мужика?


хочу кричать от восторга

---

"ну я только на часик зайду, а потом в магазин схожу, ужин приготовлю, книжечку дочитаю", думаю я.
"только два квестика, не больше", думаю я.
"ведь это быстро", думаю я.
"БЛЯДЬ ПОЛОВИНА ЧЕТВЕРТОГО КАК ТАК ЧТО ЗА ВРЕМЕННОЙ СДВИГ????"

@темы: dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем

---

заебашил сегодня себе винишка.
совершил вторую попытку начать играть в первую драгонагу, и на этот раз УСПЕШНО.
магом, оказывается, проходить куда приятней и интересней. чресла мои все еще все равно горят с Хоука, но нужно жить дальше
вообще, сижу и рассуждаю на тему того, какие же все-таки разрабы тролли. создали продуманный огромный мир, где маги сидят в Круге и ничем не отличаются от тюремных заключенных. и ты как бы можешь занять сторону храмовников и забивать магов, сколько душеньке угодно, можешь придерживаться нейтральной стороны. все в твоем распоряжении, и все же...
если копать глубже, то можно понять, что маги реально опасны. подвластны демонам, используют магию крови, но по игре все равно видно, что разрабы ратуют именно за магов.
первую драгонагу, как не ебись, легче проходить магом, да и Дункан так радостно вещает, что "Войскам нужны маги, маги - сила!". +100000000005000000 к самомнению
Хоук по дэфолту таки маг. и не просто маг, а маг, который использует магию крови. но Хоуку можно все, потому что его прописали таким шикарным первовольником, что ему можно не только магию крови доверить, но и судьбу всего Тедаса.
не знаю, что происходит в Инквизиции, но что-то мне подсказывает, что магам там тоже перепадает много плюсиков и ачивок. там же Дорина. Дориан сам по себе охуенная ачивка
в скаченной папочки к первой драгонаге с радостью обнаружил бонус - книги Гейдера. сижу и читаю.
пью винишко, читаю, гамаю.
жизнь прекрасна, ящитаю.
еще Ника - поставщик смешняшек

@темы: dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем

---

вчера со слезами на глазах отдал свой паспорт в паспортный стол, чтобы переоформлять выписку из старой квартиру и прописку в новую.
ходил крайне несчастный и озадаченный.
на дворе выходные, а у меня нет паспорта, чтобы купить бухлишко.

---

ох, почему Том Харди.
почему он такой талантливый.
он играет близнецов, и уже по трейлеру видно, что ему удалось показать их совершенно разными.
ну почему.
почему он такой прекрасный и замечательный.

30.04.2015 в 13:37

Пишет  Призрак Лели:

"LEGEND" - OFFICIAL TEASER TRAILER

---

мне отдали все заслуженные выходные, поэтому я отдыхаю с сегодняшнего дня и по субботу. а там один рабочий день и снова выходной.
по этому поводу я решил в первый день немного побыть наедине с собой.
понял, что мне это необходимо.
совершая продолжительную прогулку, я думал о многом.
думал о том, как и почему сломались мои отношения с человеком, с которым я прожил почти два года душа в душу.
это был мой друг, мой дорогой человек.
а теперь мы друг другу никто. только профили в социальных сетях, буквы в ленте твиттера.
я не стал думать о том, что именно привело к подобному отчуждению и разрушению. я лишь понял, что больше не чувствую себя нужным для этого человека.
я всегда был слишком сложным, непонятным, не-таким. и сколько бы я не пытался быть понимающим и заботливым, мой непонятный для этого человека ход мыслей все сломал.
и сейчас, когда все закончилось, вряд ли обо мне тоскуют и вспоминают, потому что есть много других людей, которые способны сделать жить хорошей.
а я - только профиль в социальной сети.

я вспоминал о моей любимой Т.
если бы жизнь не была настолько жестокой, сейчас бы мы жили совсем рядом, буквально в соседних домах.
сегодня я прошел к дому, где она жила. я смотрел на подъезд и искренне надеялся, что в параллельном мире (а их тысячи) я, но не совсем я, захожу в подъезд, открываю запасным ключом дверь ее квартиры.
я кормлю двух ее кошек, поливаю цветы хотя у нее не было цветов, но я бы ей купил, ставлю в холодильник молоко, закидываю в морозилку пельмени.
закрываю дверь и ухожу. она допоздна работает, и я бы заботился о ней.
я хочу верить, что в параллельном мире именно так все и происходит. и мне до удушливой боли жалко, что я не могу делать того же в этом.
прошло полтора года, а я не забыл ни одной детальки. я помню запах ее духов, я помню ее платье в горошек и шпильки в длинных волосах.
она любила каффы, и смеялась, когда я выругивался на что-то.
она говорила, что в ее майке я выгляжу совсем родным. а когда я злился, она брала меня под локоть и гладила по плечу.
ей нравилось, когда я спал на животе, потому что она удобно устраивала голову на моей лопатке и засыпала.
она была настолько внутренне красивой и изящной, что мне трудно было отвести от нее глаз.
она была.
а теперь ее нет рядом со мной.

в круговороте всех этих мыслей мне становилось страшно от мысли, что и все прочие люди будут уходить от меня.
тогда выходит, что нет смысла привязываться к кому-то, стараться ради чего-то.
и в тот же момент мне стало невероятно стыдно за свои мысли. они - неуважение к той памяти, что сидит в моей голове.
а еще я испытал диссонанс. некоторое душевное отторжение слабости и желания опустить руки.
потому что я не их тех, кто отступает и перестает бороться. я всегда буду стараться и больше никогда никого не потеряю.

---

я тут сначала подумал: "ну, у ребят гражданская война скоро, чоб не пообниматься, я бы вот тоже пообнимался с кем-нибудь. и еще помацал за шею, типа пульс щупаю. эротично помацал и эротично пощупал пульс. вот прям как на экране". а потом что-то пошло не так
вы чувствуете драму и ужас надвигающегося пиздеца?
я вот прям расплакался радугой. представил, как Тони покупает ФЕРМУ. и там БОЛЬШАЯ спальня. с БОЛЬШОЙ кроватью.
Тони и Кэп прыгают на кровати и дерутся подушками в лучших традициях плэйбоя
ну там еще солнышко в окошко, лана дель рей какая-нибудь.
сука, драма.
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
ёбаный нашатырь ты мне нужен мне на этом дне

28.04.2015 в 11:20

Пишет  Maeve.:

28.04.2015 в 08:29

Пишет  Алатау:

@темы: ГО В АД ©

---

ржу как сука уже полчаса
нашел гифку, которая идеально иллюстрирует мое времяпрепровождение с  Ernst Wolff

уровень упоротости зашкаливает

@темы: оффлайн., пульверизатор с лучами любви.

---

для меня совершенно нормально сначала пройти четыре раза, а потом посмотреть трейлер

посмотрел три раза. заставил посмотреть Васю.
покричал.
забыл про макароны.
переварил макароны.
но оно того стоило.

Хоук маг крови все нормально уже представил радужные картинки радужного будущего с Андерсом накрутил драму поплакал сижу горю пздц жизнь за што

@темы: dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем

---

господи. да. дадададададададададададдадаа ДА
Левитт-Фенрис сначала вызвал некоторое недоумения, а потом я что-то так полыхнула, что не могу успокоиться уже сорок минут.

garrett hawke michiel huisman
bethany hawke emmy rossum
carver hawke daniel sharman
aveline vallen rose leslie
varric tethras woody harrelson
isabela jessica lucas
fenris joseph gordon-levitt
anders tom mison
©

@темы: dragon age: пройди стотыщ раз и не жалей ни о чем