[Sashaaaaaaaa]

увидела флэшмобик у  amsterdama и решила взять
я его немного изменила

вы мне пэйринг и цифру, а я вам свой хедканон драбблом или миником о том, кто:
1. Чаще всего целует второго в нос/лоб.
2. Чаще всего ревнует.
3. Ухаживает за заболевшим.

для  Richie Deschain Дауд/Корво

4. Затаскивает второго в воду, когда они на пляже.

Корво прятался в тени от большого зонта в бело-синюю полоску. Хоть он и родился под жарким солнцем Греции (как и Дауд), но от палящих зноем деньков был вообще не в восторге. Скрываясь в тени зонта, Корво размышлял о том, что зря позволил Дауду планировать их отпуск. И ведь вроде Корво делал так много намеков, пытаясь склонить Дауда в нужную сторону: оставлял на столе и на прикроватной тумбе буклетики с горящими путевками в Новую Зеландию и раскрытые журналы с красивыми живописными фотографиями Исландии. Нет, Дауд не понимает намеков, и, как итог, он привез Корво в жаркую Кипарисию со словами: "Нужно иногда возвращаться к собственным корням".
Очаровательно.
Корво выдавил себе на грудь очередную порцию крема против загара и с большим удовольствием размазал его по груди, плечам и животу. И еще он ужасно мечтал о швепсе с пятью кусочками льда. Да и вообще было бы не плохо сбежать в отель и просидеть в нем весь отпуск под кондиционером.
Собственно, Корво так бы и сделал, если бы не одно чудовище, которое уже целых два часа плескалось в море. Да, Дауд обожал плавать. Корво иногда казалось, что Дауд не побрезгует и в лужу броситься, чтобы побарахтать в ней руками и ногами. Теперь-то ясно, что на выбор места для отпуска повлияло не только желание "вернуться к корням", Дауд уже давно мечтал о большом водном пространстве, где можно вдоволь накупаться (и даже ночью голышом).
Корво же такого рвения не разделял, как и любви Дауда к жаре. Но что не сделаешь ради любимого человека?
Как следует обмазавшись кремом от загара, Корво откинулся на лежаке и накрыл глаза соломенной панамкой. Конечно же, он начал мечтать об альпийский горах, и сердце так неистово заныло из-за того, что он жарится под южным солнцем, а не прохлаждается на лыжном курорте.
- Принцесса все еще не желает выйти из тени? - хриплый голос раздался сверху, и на живот закапала вода.
Корво нахмурился и приподнял шляпу. Дауд стоял над ним, мокрый, соленый, прохладный и улыбающийся от уха до ухо. Улыбка выглядела жутковато из-за тонких губ и слишком уж массивных верхних клыков. Чудовище.
Корво помотал головой и вернул шляпу себе на глаза, выразив этим жестом все свое пренебрежение к пляжному отдыху.
- Мы здесь уже несколько дней, а ты так и не зашел в воду, - посетовал Дауд.
Теперь его голос доносился слева, значит, присел на свой лежак. Корво даже рукой не двинул, не ответил. А что тут скажешь? Хочется только прокричать: "Я ненавижу жару и море, почему мы не гуляем по нежным лугам Швейцарии???"
В следующую минуту произошло что-то странное. Мир для Корво непонятным образом перевернулся, соломенная шляпа упала на золотой песок, а перед глазами оказались темно-красные плавки в горох. Дауд на всех парах мчался с Корво на плече, а Корво все размышлял, какая именно часть тела Дауда в плавках перед его лицом: передняя или задняя? Все происходило так быстро, что ничего нельзя было понять.
Дауд вбежал в море и даже бережно опустил Корво на плавно вздымающиеся волны. Корво дернулся, уперся ладонью Дауду в щеку, чтобы уж наверняка отстал.
- Да перестань! - огрызнулся Дауд.
Он дернул Корво в сторону, и того накрыло волной, понесло к берегу. Отплевываясь, Корво поднялся на мели, сплюнул соленую воду.
- Я только кремом намазался, - отчеканил он.
Мелкая девчонка, пробегая мимо по мели, брызнула в Корво из водяного пистолета. Дауд заржал. И тут Корво не выдержал всего этого и понесся вперед, прямо на Дауда. Только Дауд отошел, а Корво вновь подхватила волна и понесла его назад. Дауд продолжил ржать, уплывая к буйкам.
Корво погрозил ему кулаком и пошел обратно под свой спасительный зонт. Некоторые отдыхающие с опаской посматривали на него.
Дауд вернулся только через полчаса, он опустился рядом на корточки и прошептал на самое ухо:
- Ну а если я потащу тебя ночью в море, ты не будешь злиться? Ты будешь голым, а я буду нежным.
От его низкого хрипящего голоса Корво аж передернуло. Он поднял соломенную шляпу, быстро глянул на Дауда и коротко чмокнул его в переносицу, выражая тем самым полное согласие.
5. Устраивает произвольные массажные сессии.
6. Кто водит, а кто чаще всего оказывается на пассажирском месте.
7. Приносит второму перекус на работу.
8. У кого лучше отношения в семье.
9. Из кого получится лучший родитель.

для  Ivo Андерс/Мариан Хоук

10. Кто чаще пытается устроить ролевые игры в постели.

- Ох, Создатель, Мариан, что это на тебе? - воскликнул Андерс и чуть ли не подпрыгнул на кровати.
Мариан стояла в белом корсете, слишком короткой юбке и с синим платком на голове. И сапоги. Ну конечно же высокие сапоги! Кажется, она даже попыталась что-то сделать со своей белоснежной кожей: то ли чем-то намазалась, то ли усиленно пыталась загореть. А в итоге кожа лишь покраснела на плечах и щеках.
- Лежи смирно, матрос! - грозно воскликнула Мариан и махнула кинжалом.
Андерс не знал, что сделать. Ему хотелось отвернуться, засмеяться и послать Мариан к гарлокам за такой идиотский прикид. Почему Изабелла?! Почему не дева в белоснежном пеньюаре?!
- Мариан, пожалуйста, сними это, - попытался как можно более мягко попросить Андерс.
Хоук почесала голову под банданой, вздохнула. Плечи ее понуро опустились. Андерс сел на кровати, поманил ее к себе взмахом руки.
- С чего ты взяла, что меня привлекает... такой образ? - Андерс попытался быть тактичным.
- Изабеллу многие хотят, и ты на нее посматриваешь иногда, - с затаенной обидой сказала Мариан, стянула платок с головы и начала расстегивать корсет.
- Грудь у нее хороша, с этим не поспоришь, - легко ответил Андерс, начал помогать Мариан с корсетом.
Мариан метнула в него взгляд-молнию, сощурилась.
- Ты не можешь отрицать, что она тебя привлекает.
- Перестань, - оборвал ее Андерс и поцеловал в плечо.
Хоук только фыркнула.
***
- Создатель милостивый, Андерс, что это?! - воскликнула Мариан и чуть не скатилась с кровати.
Андерс гордо повернулся в профиль и показал во всех красе эльфийские длинные уши, а затем отряхнул черную штанину, осмотрел черный кожаный жилет на голое тело и сгорбился. Фенриса он пытался изобразить, как можно точнее. И уши, горящие трусики Андрасте, уши! Как он их сделал?
- Не что, а кто, - невозмутимо ответил Андерс.
Мариан затыкала в него пальцем, захлебываясь возмущенными вдохами.
- Сними это немедленно! - наконец, воскликнула она.
- Вот уж нет. - Андерс специально понизил голос. - Ты же так часто смотришь на Фенриса. Он привлекает тебя, я знаю.
- Проучить меня вздумал? Андерс, я все поняла, а теперь сними все это немедленно!
Андерс самодовольно ухмыльнулся, выпрямился.
- Я рад, что ты все поняла, - сказал он своим нормальным голосом. - То, что я когда-то скосил взгляд на Изабеллу, еще не значит, что у меня на нее стоит.
- Андерс, ох, Создатель, я все поняла, - Мариан попыталась скрыть румянец ладонями. - Пожалуйста, сними все это!
***
- И как теперь расколдовывать уши?
- Придется отрезать.
- Что?!
- Да шучу я, успокойся, сами расколдуются, ну а пока иди ко мне...

для  Ernst Wolff Хоук/Андерс

11. Каждый раз плачет при просмотре "Титаника".

- Я не понимаю, зачем нужно снимать такие фильмы, - подвывает Андерс и вытаскивает еще один бумажный платок из коробки. - И не понимаю, почему мы опять смотрим этот гребанный "Титаник"!
На экране бедный Джек Доусон прощается со своей любимой Розой. Его лицо уже синее, а губы еле шевелятся. Роза плачет, и драматизм нагнетает трагичная музыка.
Хоук сжимает плечо Андерса, но не отводит глаз от экрана.
- Это ужасный фильм, ужасный! - не успокаивается Андерс, вытирая слезы платочком.
Вся реакция Хоука заключается лишь в сжимании плеча Андерса.
- У них была такая любовь, он бредил ей, а теперь они не смогут быть вместе, их разлучила такая ужасная трагедия! - воет Андерс и аж ногами дергает от переизбытка чувств.
Экран телевизора постепенно темнеет, и появляются титры. Андерс, всхлипнув еще несколько раз, включает свет. Хоук продолжает смотреть в экран, даже, кажется, не мигая. Ну прямо как кот. Андерс слабо тыкает пальцем ему в плечо.
- Хоук?
Гаррет медленно поворачивает к нему голову и сразу же задирает ее. Андерс дергается назад, а затем снова подается вперед, хватая Хоука за плечи.
- Ага! - восклицает он. - Я видел ее, видел!
- Нет! Ты ничего не видел! - сразу же отмахивается Хоук и опускает голову.
- Ты не обманешь меня, она сверкнула прямо в уголке твоего правого глаза!
- Не понимаю, о чем ты!
Гаррет начинает отпихивать от себя Андерса, а тот крепко держит его за плечи.
- Я видел слезу, ты плакал! - победно восклицает Андерс.
- Ты бредишь!
- Ты просто закатил ее обратно!
- Андерс, ну хватит!
Андерс отцепляется от Хоука, садится рядом, выпрямляется весь, а затем торжественно протягивает ему чистый бумажный платок.
- Вот всегда ты так. Вечно плачешь на "Титанике".
- О, ну конечно, - хмыкает Хоук и забирает у Андерса платок.
12. Любит одежду для парочек. Парные майки и прочее.

для  Noyabrina Джеймс Бонд/Кью

13. Нарушает правило недорогих подарков на рождество.

Jingle Bells играет на каждом углу: в торговых центрах, в рекламных роликах, в проезжающих мимо машинах. Ее напевают и отзванивают в колокольчики даже Санта-Клаусы в начале каждого квартала. От новогодней трели у Кью уже начинает болеть голова, но он сам не замечает, как отстукивает ритм в очереди к кассе.
Рождественская лихорадка задевает каждого, и, конечно, большая часть жителей Лондона бегает в поисках подарков в канун праздника. В этом году Кью тоже припоздал с покупкой подарков, - а в особенности одного конкретного - но только из-за того, что долго не мог решить, что именно подойдет Джеймсу. Тот темно-синий галстук бесспорно бы подчеркнул цвет его глаз, но и элегантный черный ремень с неброской пряжкой тоже не плох (в пряжку еще можно было бы встроить маячок, так, на всякий случай).
В итоге, ни первое, ни второе Кью не взял. Он нашел более подходящий подарок.
***
- Новая кружка, очаровательно, - улыбается Кью, разворачивая подарок Джеймса.
Бонд добродушно кивает. Он отлично знает, что с чашками у Кью вечная проблема: он их постоянно разбивает. То заденет рукой с края стола, то случайно сдвинет кипой бумаг, то просто выронит из рук, когда решение какой-либо проблемы неожиданно приходит в его светлую голову. Собственно, кружка лишний не будет. И подарок дешевый, ведь еще два месяца назад Джеймс и Кью договорились: никаких дорогих покупок на Рождество.
- Теперь моя очередь, - воодушевленно говорит Кью, ставя новую кружку на журнальный столик (снова на край, к слову).
Он протягивает Джеймсу маленькую коробочку в подарочной упаковке. Не теряя времени, Джеймс разворачивает разноцветную бумагу с блестками, открывает коробку и... тяжело вздыхает.
- Мы же, вроде бы, договорились, что на Рождество не будем дарить друг другу дорогие подарки, - укоризненно говорит он, рассматривая серебряный зажим для галстука с несколькими меленькими сапфирами.
- Это не так уж и дорого, - пожимает плечами Кью.
- Но явно дороже кружки.
- Ты должен всегда выглядеть идеально, - стоит на своем Кью. - И этот зажим придаст тебе элегантности.
- Похоже на какое-то соревнование из разряда - выряди своего агента как можно лучше и дороже.
- Ну конечно! Ты же не можешь меня позорить перед другими координаторами!
Бонд переводит на Кью пораженный взгляд, а тот нервно дергает пальцами.
- Поверить не могу, что вы в своих кулуарах соревнуетесь своими же агентами, - заключает Бонд, качая головой.
- Если тебя это утешит, то я побеждаю уже второй год подряд, - гордо говорит Кью и целует Джеймса в щеку.
14. Заставляет другого завтракать.
для  gerty_me, Имс/Артур

15. Помнит о годовщинах.

У Артура было четкое ощущение, что он что-то забыл. Такое с ним бывало крайне редко и касалось незначительных мелочей, которые никак не влияли на важные дела: забыл положить Имсу в кофе три ложки сахара, забыл купить эклеры, оставил термос с чаем на веранде.
Артур перед выходом на работу еще раз проверил все бумаги и папки в сумке, пролистал молескин, оглянулся на записки, которые приклеены к коридорному зеркалу. Все важные документы на месте, карандаши и ручки в кожаном пенале, пометки имеются, в молескине никакие записи не помечены оранжевым лайнером. Но назойливое чувство того, что Артур упустил важную деталь, никак не хотело отступать.
- У меня паранойя. Просто паранойя, - пробурчал он себе под нос, взял с крючка пальто и вышел на улицу, окунулся прямо в лондонский дождь.
***
У Имса с рожи не сходила улыбка. От радости и предвкушения его шаги становились широкими и пружинистыми. Он торжественно нес перед собой торт, будто это не шоколадный десерт, а корона Елизаветы II.
- Я дома, душа моя! - возвестил он, толкая боком дверь.
Ввалился, стоит. С плаща бегут дождевые капли прямо на ковер, капает и со шляпы. Торту в пакете очень уютно и сухо.
Артур выглянул из гостиной, и Имс сразу понял, что его пупсик чем-то озадачен. Но как же так? Почему он не пляшет от радости? Ведь сегодня годовщина, уже четыре года с момента их третьего совместного дела. Число три сакрально для Имса, священно, поэтому он запоминает и впитывает все, что связано с тройкой.
- Снимай быстрее плащ, - строго сказал Артур и забрал из рук Имса торт. - По какому поводу сладости?
Имс, который начал стаскивать с себя плащ, замер, повернулся к Артуру с крайне недовольным лицом. Хорошее настроение, как рукой сняло. Артур занервничал, но не подал виду.
- Дело Роберта Баратеона, - отчеканил Имс.
Артур закатил глаза, поставил торт на тумбу.
- Конкретнее, пожалуйста.
- Наше третье совместное дело. Заказчик был похож на Роберта Баратеона.
Артур фыркнул, сложил руки на груди. Имс тряхнул шляпу, капли прыснули на пол.
- Арти, число три! Ну три же! - мученически воскликнул он.
- О, как я мог забыть! - саркастично заметил Артур.
Он забрал торт и ушел на кухню.
***
Уже вечером они сидели в гостиной в разных углах дивана и уныло жевали торт. Праздник был испорчен.
Артур потянулся за своим молескином, и из него вылетел маленький календарик с фотографией Эйфелевой башни. Подобрав календарь, Артур коротко глянул в него, и его глаза сразу же расширились.
- Имс? - тихо позвал он.
- М? - откликнулся Имс явно без всякой охоты.
- А знаешь, что случилось во время дела Роберта Баратеона?
- Что же?
- Наше первое свидание.
Имс оторвался от телевизора и от торта, вскинулся весь.
- Я же говорил, что число число три очень важно!
- Да, ты был прав, - согласился Артур.
Помолчали немного.
- Арти.
- А?
- Иди сюда, я хочу тебя поцеловать.