"Стартрек: бесконечность" почесал один мой давний кинк - вот уже три года неистово дрочу на Джима, который вот просто заебался и хочет в кровать, под плед, на ручки, что угодно, блять, только не в этот гребанный космос.
Я вообще люблю доводить своих фаворных персонажей до этого тошнотного состояния "пошли нахуй, я просто хочу всосаться под плинтус и больше никогда не видеть всего этого дерьма".
Я уже писала о Хоуке, который вот просто уже все - либо в петлю, либо отъебитесь, заебала ты со тараканами, Авелин, заебал ты, Андерс, со своими планами всеобщего уничтожения магов, заебал ты, Фенрис, со своим нытьем, заебала ты, Изабелла, со своим ебанизмом, хотя сиськи у тебя ничего.
В моем хэдканоне тоже самое происходит и со Стивом, который в какой-то момент просто отключается от всего мира и громко говорит: "Вы меня все просто заебали, я хочу заморозиться еще на сотню лет".
Собственно, начало "СТ:бесконечности" неистово облизало мое вот это стремление показать персонажа в точке кипения. Джим просто ЗАЕБАЛСЯ. Заебался работать над своими комплексами, заебался всех спасать, заебался быть самым лучшим, заебался носиться по планетам, заебался пахать на Федерацию, заебался разруливать какие-то бесконечные попытки свихнувшихся идиотов разрушать планеты.
Почему я, Карл, почему? Но!
Никто из выше перечисленных персонажей не лезет в петлю, не усасывается в космос, не замораживает себя еще на сотню лет. В какой-то момент в это их состояние полнейшей заебанности врываются некие обстоятельства, которые позволяют им почувствовать прилив сил. На всей этой волне вдохновения они сворачивают горы и чувствуют себя вполне ничего, пока апатия и мысли "да вы заебали меня, почему вечно я разгребаю это дерьмо" не захватывают с новой силой.
Да, Джим весь вдохновился этой своей победой, и он даже, кажется, разобрался со своим собственным предназначением. Только, милый, на долго ли тебя хватит?
Ну, и на волне вот этих всех рассуждений запилила краткую зарисовку.
Не могу не, блять, я же вернулась к истокам
маккиркДжим больше не улыбается так, как раньше. Теперь он способен только на короткую дежурную улыбку проходящим мимо членам экипажа Энтерпрайза.
Маккой знает, что это. Единственный не только на корабле, но и во всей вселенной, он знает, что происходит с Джимом. Выжатый машиной под названием "Федерация" он больше не понимает, зачем почти каждый день заходит на мостик и садится в капитанское кресло.
Предвкушение приключений не может жить вечно, как и чувство восторга от вида пурпурных туманностей, мертвых и живых планет.
Маккой знает, что Джим израсходовал все ресурсы, питая веру в могущество Звездного Флота. Питая веру в самого себя, веру в то, что его место именно в капитанском кресле.
- Я хочу улететь далеко-далеко, представляешь? Мы в бесконечном космосе, а я хочу дальше, - тихо говорит Джим, будто боится, что его услышит кто-то еще.
- И где же это твое "далеко-далеко"? - спрашивает Маккой.
- В Айове, черт возьми.
Другого ответа Маккой не ожидает, а Джим отворачивает голову. Ему стыдно за свои слова.
Федерация перемалывает всех, даже таких крепышей, как Джим. С хрустом, с чавканьем сжирает и не давится.
Маккою хочется, чтобы Джим улыбался, как раньше - по-настоящему, открыто, словно говоря всему миру: "Во мне столько сил, что я могу зажечь тысячу солнц".
А теперь его улыбка такая уставшая, будто на тысяча первое солнце его сил уже не хватает.
Маккой только и может, что хватать Джима за плечи, слегка встряхивать, а затем гладить пальцами загривок, чуть сжимая короткие светлые волосы. Смотрит в голубые глаза, а Джим молчит, только отчаянно сжимает синюю форменку Маккоя.
Он устал. Он чертовски устал.