ТЛОКЕ ИЛИ ПОВЕСТЬ О ТОМ КАК КРИЧАТЬ ЦЕЛЫЙ ЧАС ОТ ВОСТОРГА
Осенний, с днём рождения!В общем, я тут вспомнила, что у моего любимого
Саша Осенний. день рождения, и не смогла не ))))
Осенний, солнце, я знаю, что ты упала в другой фандом, но я всё же надеюсь, что тебе понравится)) Я тебя поздравляю с днём рождения, желаю, чтобы всё-всё-всё у тебя в жизни получилось так, как ты хочешь, желаю любимого человека рядом, желаю, чтобы вдохновение лилось через край, желаю реализовывать себя в творчестве и вообще везде, где тебе хочется! Ты прекрасный человек и замечательный автор! Люблю!
Хочу подарить тебе эту маленькую зарисовку, прости, солнце, на что-то большее меня сейчас не растащит, но захотелось внезапно чего-то теплого, домашнего и маккирковского)) Удачи тебе во всём!
Название: Добро пожаловать в мою жизнь
Размер: драббл
Рейтинг: G
Пейринг: Маккой/Кирк
читать дальше
Утро – не самое лучшее начало дня. Всё, о чём мечтал Маккой, отрабатывая бесконечные смены – и не имеет значения, в окружном госпитале или на космическом корабле – так это о том, что в отпуске будет спать до обеда.
Хрена с два. Пресловутым отпуском и долгожданными послеполуденными подъёмами положено наслаждаться уже недели две как, но чёртов организм, не приученный к нормальному отдыху, продолжает жить в активном трудоголикорежиме.
Просыпаясь без будильника в шесть тридцать каждое утро, Маккой сначала пытается отрубиться снова, потом понимает, что бесполезно и, в очередной раз спустив на космос, который тут, в общем-то, не при чём, всех собак, бредёт на кухню варить кофе.
В такие моменты он действительно почти завидует Джиму. Тот спит как убитый, являя собой молчаливое сладко посапывающее подтверждение того, что Вселенная характером и повадками больше напоминает вздорную стервозную бабу, чем колыбель миров и цивилизаций. Хотя Джим, наверное, с этим не согласился бы…
В любом случае, подобные ассоциации неизбежно приводят Маккоя к мыслям о бывшей, которая была не менее вздорной и стервозной, так что каждое его утро омрачается ещё и этим.
По крайней мере, до тех пор, пока не просыпается Джим. Он скатывается с кровати – спальня прямо над кухней, так что Маккой прекрасно слышит его возню, - шлёпает по лестнице босыми ногами, гремит чем-то в ванной, иногда чертыхается, если спросонья включит холодную воду, но всегда вваливается в дверь именно в тот момент, когда Маккой разливает кофе по чашкам.
Как будто специально подгадывает момент.
- Привет, Боунз.
Интересно, он хоть сам знает, как выглядит в такие моменты? С взъерошенными волосами, ещё влажной после душа кожей, в без зазрения совести утянутых из шкафа маккоевских любимых шортах до колен и расстёгнутой рубахе-«гавайке»? Маккой подозревает, что нет, но подумывает ему отомстить, как-нибудь вырядившись так же.
Это странно, если честно – вот так вот, с Джимом, в одном доме, на одной кухне... По ночам – в одной постели, но это-то как раз вполне даже закономерно, ведь после его почти-смерти Маккой дал себе слово, что теперь точно не отпустит. Но они ведь ничего не обещали друг другу, отпуск проводить и жить вместе не договаривались, всё получилось как-то…само собой.
Очень правильно, вообще-то, получилось.
Честно говоря, Маккой уже даже не представляет, что могло бы быть по-другому.
После завтрака Джим частенько отправляется бродить по окрестностям под предлогом того, что «в Сан-Франциско таким воздухом не подышишь». Но Маккой знает, что Джим просто не умеет сидеть на месте. Хотя, безусловно, то захолустье, в которое они сбежали от всего мира, гораздо больше подходит для неспешных пеших прогулок, чем пыльный и шумный мегаполис.
Здесь у Джима даже любимое место есть – невысокий холм над небольшим озерком в получасе ходьбы от дома. Он может сидеть здесь часами, пялиться в небо, размышляя о чём-то своём. У Маккоя же терпения хватает максимум на полчаса.
- Ты домой идёшь? Третий раз кофе варить не буду, - он демонстративно поворачивается к Джиму спиной и, хватаясь за торчащие из земли тонкие стволы деревьев, начинает спускаться.
- Иди, я сейчас, - доносится из-за спины, и Маккой скептически хмыкает – конечно, Джим припрётся именно тогда, когда от ароматного напитка останется одна вязкая горчащая муть. И конечно, Маккой сварит ему новый кофе.
Спустившись с холма, он всё-таки не выдерживает и оборачивается.
На горизонте полыхает яркое рассветное зарево – день обещает быть жарким. Взгляд цепляется за светловолосую макушку, и вот тут, совершенно внезапно, Маккоя накрывает. Всё случилось. Ему это не снится. Джим здесь, живой, настоящий, его, и сердце заходится, не выдерживая перегрузки нежностью. Дурацкой, невозможной, совершенно для него несвойственной, – или он просто забыл, что способен на такие чувства?
- Вот же чёрт, - Маккой трясёт головой, но в носу уже не щиплет, всё нормально, мимолётная слабость прошла…
И осталась – теперь уже навсегда. Он хотел бы быть человеком без слабостей, но это столь же невозможно и бессмысленно, как лупить руками по водам Чаттахучи в попытке изменить направление её течения. Проще отдаться потоку и позволить ему нести тебя… куда-нибудь. Туда, где любая слабость обретает смысл и силу.
Он идёт к дому, сунув руки в карманы потёртых разношенных джинсов, шагая широко и свободно, подставляя лицо ласковому утреннему ветру, и думает о том, что любовь делает из него идиота. Он, конечно, никогда не признается, что втрескался по уши, даже себе не признается, но факт остаётся фактом, и от этого на душе теплеет.
Зайдя – нет, не залетев на крыльях, нет – в дом, он раздумывает пару секунд, но потому сдаётся и ставит турку на огонь. Поздно показывать характер, когда тебя затянуло со всеми потрохами так, что не выберешься, не сбежишь, потому что засело намертво, и избавиться можно только одним способом, да и то не факт.
Он не хочет избавляться. Время расставило всё по своим местам. Его и Джима. Поставило. Рядом.
Зачем спорить с судьбой, когда уже пару сотен раз убедился в том, что у неё всегда найдутся аргументы на порядок весомее всех «неправильно» и «нельзя»?
Кофе неспешно закипает. Кухню затапливает солнечный свет, и скрип ступенек под шагами Джима – такой знакомый, словно провели вместе не один десяток лет.
Всё настоящее. Всё случилось.
«Добро пожаловать в мою жизнь, Джим».