[Саша Осенний.]

сколько себя помню, осень всегда наполняла меня очень странным чувством незавершенности, недоделанности.
осень несет движение, срывает со всех полотно летней лени, томности, вялости. все кругом несутся с невиданной скоростью, рвутся, бегут.
живут.
я не обладаю этой живостью. я остановился давным давно, застрял на перекрестке, и мне всегда, вот невезуха, горит красный.
красный.
этот цвет для меня многое значит. он преследует меня с самого моего рождения. красное солнце, красная помада у мамы на губах, красные глаза от слез, красное покрывало, красный шарфик.
красный чертов шарфик. он длинной лентой иногда вытягивается из моих обрывочных воспоминаний, как змея. скользит, скользит, скользит.
помню, герой Винса Вона в первой серии Детектива сказал, что в детстве отец запирал его в подвале, чтобы сынишка не мешал ему бухать. а теперь, через столько лет, ему иногда кажется, что тогда отец забыл открыть ему дверь, и он умер прямо там, на сыром холодном полу от голода и обезвоживания.
вот и мне иногда кажется, что нет никакого меня, и кругом тоже ничего нет.
я лежу в сырой земле, в глотке земля, а на тонкой детской шейке чертов красный шарф, как флаг. как пионерский галстучек. ведь я был прилежным тихим ребенком.
я умер уже давным давно и вижу сладкие сны.
иначе как еще мне объяснить мою вставшую жизнь? все бегут, болтают, мальчишка сидит на тротуаре и брянькает на гитаре. недалеко лает собака, машина гудит другой машине.
а мне все еще красный. стою, а люди толкают меня плечами, проходят мимо. текут года, и желтые листья хрустят под ногами, но не под моим, ведь я не иду.
мне три года, и на шее у меня очаровательный красный шарфик.